Курс 5 уроков правополушарной живописи. Наташа Йорк

О курсе «5 уроков правополушарной живописи»

Курс-интенсив «5 уроков правополушарной живописи» является продолжением известнейшего курса правополушарной живописи. Курс на столько прост и понятен, на столько завлекает своим многообразием красок, что пройти его — мечта каждого художника.

Преподавателем курса является Наталья Йорк. У нее имеется свой действующий сайт. Преподает как онлайн, так и в живую профессиональные мастер-классы по рисованию маслом и гуашью, а так же акрилом. У Натальи есть свой канал на ютубе. Ее творчеством восторгаются более 60 000 человек.

Курс включает в себя пять основных уроков и несколько дополнительных. На каждом занятии вы будете рисовать вместе с преподавателем и получать свой, готовый рисунок. Удивлению не будет предела, все будет идти как по маслу, вы увидите, на сколько просто и легко кисти будут скользить по холсту, в конечном итоге вырисовывая замечательные картины.

После изучения курса Вы сможете:

• Рисовать уверенно.
• Слиться в единое целое с красками и холстом, «разговаривать» с ними на одном языке.
• Получить заряд энергии и вдохновение.
• Узнать все ключевые особенности работы с кистями и гуашью.
• Проработать все возможные методы нанесения красок на бумагу.
• Освоить перевернутое рисование.
• Стать асом в рисовании огня, моря, гор, ягод, цветов и дорог. Как вблизи, так и вдалеке.
• Найти тему, приходящуюся по душе и развить ее.
• Практиковать те темы, которые только пожелает ваша душа.

Курс

• Всем, кто заинтересован в освоении популярного курса правополушарной живописи.
• Всем, у кого нет возможности посещать уроки в живую, не через монитор.
• Тем, кто ищет новые увлечения.
• Тем, кто думает что не пригоден для рисования и боится попробовать (каждый шаг рассматривается подробно, поэтому смело отбрасывайте сомнения).
• Всем, кто еще не реализовал себя как творческую личность.
• Людям всех возрастов.
• Мужчинам и женщинам.
• Начинающим и опытным художникам.

У вас есть возможность коснуться превосходного мира живописи и красок. Мира, который вы сами сможете сотворить. Прикоснитесь к прекрасному, приобретя данный курс. Стоимость приятно удивит, а предоставленная скидка повергнет в шок! Торопитесь!

Книга АС «Основы рисования» Научись рисовать с Наташей Йорк

SELECT id_city,path,name,ishop_id,ishop_name,kladr_id FROM leo_city WHERE path=’astana’; # Num rows 1Run time:Time of run:0.00027012825012207

SELECT index_id,title,domen FROM leonardo_kz.leo_index WHERE parent_index_id=0 AND alias LIKE ‘ishop’ LIMIT 1; # Num rows 1Run time:Time of run:0.00044798851013184

SELECT index_id,title,domen FROM leonardo_kz.leo_index WHERE parent_index_id=2 AND alias LIKE ‘good_68920202624’ LIMIT 1; # Num rows 0Run time:Time of run:0.00032591819763184

SELECT title,template_id,content,domen,index_id FROM leonardo_kz.leo_index WHERE index_id=2; # Num rows 1Run time:Time of run:0.00022006034851074

SELECT html FROM leonardo_kz.leo_template WHERE template_id=22 # Num rows 1Run time:Time of run:0.0003361701965332

SELECT client_id FROM leo_clients_unregistered WHERE register_code=’b55cb1d8cdb467d3cfff976d9333fc78f50721e9′ # Num rows 0Run time:Time of run:0.00089693069458008

INSERT INTO leo_clients_unregistered (register_code) VALUES (‘b55cb1d8cdb467d3cfff976d9333fc78f50721e9’) # Num rows 1Run time:Time of run:0.00025200843811035

SELECT client_id FROM leo_clients_unregistered WHERE register_code=’b55cb1d8cdb467d3cfff976d9333fc78f50721e9′ # Num rows 1Run time:Time of run:0.00028204917907715

SELECT t2.id_detail,t2.id_good,CONCAT_WS(‘ ‘,t4.f_tree_fullname,t1_ru.goodname,t2.detailname) AS f1,CONCAT_WS(‘ ‘,t1_ru.gooddescr,t6.detaildescr) AS f2, 0 AS none,t1.id_tree,t1.dimension,t1.price,t3.good_id,t1.f_tree_id FROM leonardo.leo_details AS t2 LEFT JOIN leonardo.leo_goods AS t1 ON t2.id_good=t1.id_good LEFT JOIN leonardo.leo_goods AS t1_ru ON (t1.id_good=t1_ru.id_good) LEFT JOIN leonardo.leo_tistree AS t4 ON t4.f_tree_id=t1.f_tree_id LEFT JOIN leo_detail_desc AS t6 ON t2.id_detail=t6.id_detail LEFT JOIN leo_goods_month AS t3 ON t1.id_good=t3.good_id WHERE t2.id_detail=68920202624 ORDER BY f1; # Num rows 1Run time:Time of run:0.00079894065856934

SELECT t1.id_tree, CONVERT(t1_1.treename_ru USING utf8), t2.id_tree, CONVERT(t2_2.treename_ru USING utf8), t3.id_tree, CONVERT(t3_3.treename_ru USING utf8), t4.id_tree, CONVERT(t4_4.treename_ru USING utf8), t5.id_tree, CONVERT(t5_5.treename_ru USING utf8) FROM leo_tree_goods AS tn LEFT JOIN leo_tree AS t1 ON tn.id_tree=t1.id_tree LEFT JOIN leonardo_kz.leo_tree_translate AS t1_1 ON (t1.id_tree=t1_1.id_tree) LEFT JOIN leo_tree AS t2 ON t1.shop_tree_id=t2.id_tree LEFT JOIN leonardo_kz.leo_tree_translate AS t2_2 ON (t2.id_tree=t2_2.id_tree) LEFT JOIN leo_tree AS t3 ON t2.shop_tree_id=t3.id_tree LEFT JOIN leonardo_kz.leo_tree_translate AS t3_3 ON (t3.id_tree=t3_3.id_tree) LEFT JOIN leo_tree AS t4 ON t3.shop_tree_id=t4.id_tree LEFT JOIN leonardo_kz.leo_tree_translate AS t4_4 ON (t4.id_tree=t4_4.id_tree) LEFT JOIN leo_tree AS t5 ON t4.shop_tree_id=t5.id_tree LEFT JOIN leonardo_kz.leo_tree_translate AS t5_5 ON (t5.id_tree=t5_5.id_tree) WHERE tn.id_good=68919347524 # Num rows 1Run time:Time of run:0.0035278797149658

SELECT t2.FileName FROM images.detail_photo AS t2 WHERE DetailId=68920202624 AND PhotoQualityId<3 ORDER BY FileName # Num rows 1Run time:Time of run:0.00062918663024902

SELECT MAX(t3.price) FROM tis_dep AS t3 LEFT JOIN leo_shops AS t1 ON t1.id_city=46 WHERE (t1.dep_id=t3.dep_id OR t3.dep_id=401) AND 68920202624=t3.code # Num rows 1Run time:Time of run:0.00097894668579102

SELECT ishopnal FROM leo_details_price WHERE id_detail=68920202624 AND id_city=46 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00026607513427734

SELECT t2.name,t1.value,t2.id_param FROM leonardo.leo_goods_params AS t1 LEFT JOIN leonardo.params AS t2 ON t1.id_param=t2.id_param WHERE t1.id_good=68919347524 ORDER BY t2.name,t1.value; # Num rows 12Run time:Time of run:0.00044584274291992

SELECT t2.name,t1.value,t2.id_param FROM leonardo.leo_details_params AS t1 LEFT JOIN leonardo.paramsd AS t2 ON t1.id_param=t2.id_param WHERE t1.id_detail=68920202624 ORDER BY t2.name,t1.value; # Num rows 0Run time:Time of run:0.00033903121948242

SELECT t1.dep_id,t1.name,t1.phone FROM leo_shops AS t1 WHERE t1.id_city=46 /*AND t1.work=1*/ AND t1.dep_id>0 ORDER BY t1.s_shop DESC; # Num rows 1Run time:Time of run:0.00025796890258789

SELECT t1.id_detail,t1.detailname FROM leonardo_kz.leo_details AS t1 WHERE t1.id_detail=68920202624 ORDER BY t1.detailname # Num rows 1Run time:Time of run:0.00031304359436035

SELECT multitype FROM leo_tistree_types WHERE tistree=110201 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00023603439331055

SELECT t2.sizes,t2.dep_id,t2.wait FROM tis_dep AS t2 WHERE t2.code=68920202624 AND (t2.dep_id=401) ; # Num rows 1Run time:Time of run:0.00018692016601562

SELECT fullpics FROM leo_details WHERE id_detail=68920202624 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00018405914306641

SELECT * FROM images.good_links WHERE id_good=68919347524 # Num rows 0Run time:Time of run:0.00023603439331055

SELECT COUNT(*) FROM leo_reviews WHERE good_id=68919347524 AND status=1 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00025296211242676

SELECT html FROM leonardo_kz.leo_template WHERE template_id=21 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00032401084899902

SELECT phone FROM leonardo.leo_shops WHERE id_city = 46 AND work = 1 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00029492378234863

SELECT phone FROM leonardo.leo_shops WHERE id_city = 46 AND work = 1 # Num rows 1Run time:Time of run:0.00027799606323242

Матвеева считает, что лыжнице Ступак стоило раньше спуститься с гор и приехать на ЧМ — Спорт

МОСКВА, 2 марта. /ТАСС/. Не самые высокие результаты лыжницы Юлии Ступак на чемпионате мира в германском Оберстдорфе могут быть связаны с тем, что спортсменка слишком поздно прекратила тренировки в горах и не успела набрать оптимальную форму. Такое мнение ТАСС высказала серебряный призер чемпионата мира 2017 года в командном спринте Наталья Матвеева.

Во вторник Ступак заняла 29-е место в гонке на 10 км с раздельным стартом свободным стилем. Лучшей из россиянок стала Татьяна Сорина, показавшая пятый результат, Наталья Непряева стала 12-й, Мария Истомина — 28-й. Победу одержала норвежка Тереза Йохауг.

«Юля Ступак вышла на лыжню после декретного отпуска, и набрать форму в первый же сезон дорогого стоит, — сказала Матвеева. — Но если анализировать ее выступление, как и Глеба Ретивых с Евгением Беловым, то я допускаю, что тренеры немного промахнулись и поздно спустились с гор. Может быть, надо было пораньше спускаться и разгоняться здесь».

«У Юли не те движения, да и по Глебу с Евгением это заметно. Но это Маркус Крамер решает, может быть, он сейчас думает в первую очередь о подготовке к Олимпийским играм», — продолжила собеседница ТАСС. Ступак вместе с Ретивых, Беловым и Сергеем Устюговым тренируется в группе немецкого специалиста Крамера.

Матвеева призналась, что очень переживала за Сорину и надеялась, что та максимально быстро пройдет заключительный спуск. «Но это чемпионат мира, где выступают все сильнейшие, поэтому ей пришлось очень сложно. Каких-то замечаний к выступлению Тани быть не может, она первый год выступает после рождения ребенка, у нее была травма ноги к тому же», — отметила собеседница ТАСС.

«Если говорить про Наташу Непряеву, то, конечно, отсутствие полноценных тренировок накануне турнира из-за травмы руки не могло не сказаться на результате. Не стоит сейчас ей предъявлять какие-то претензии. Наоборот, ее нужно поддержать. Она борется, выступает. А Маша Истомина показала свой результат, я считаю, выше головы не прыгнешь», — заключила Матвеева.

Наташа Романова / Чёрная Вдова/Скарлетт Йохансон

Скарлетт Йоханссон / Scarlett Johansson — 21 год за полторы минуты

Ранние годы

Скарлетт Йоханссон родилась 22 ноября 1984 года в Нью-Йорке. Её отец — Карстен Йоханссон (

Развод родителей нанёс Скарлетт глубокую душевную травму. Позже она говорила, что постоянно грустит «по самым разным причинам… Эта грусть включилась, когда мои родители развелись: с тех пор в любом событии я невольно отыскиваю повод для переживания». Роб Райнер, режиссёр первого фильма, в котором снималась Скарлетт («Норт», 1994), вспоминал, что девочка однажды сказала ему, что «для того, чтобы я расплакалась, нужно совсем немногое. Вспомнить, как мама с папой ссорятся из-за глупейших пустяков… но на самом деле всё гораздо сложнее. От них просто уходит любовь… и они хватаются за пустяки. Вот это действительно больно…»^[12]

После того, как её родители развелись, Скарлетт жила на два города — Нью-Йорк, в котором остался отец, и Лос-Анджелес. В Нью-Йорке Скарлетт с самого детства посещала актёрскую школу Ли Страсберга^[12], однако актёрскую карьеру она начала в Лос-Анджелесе, приняв участие в 1992 году во внебродвейской постановке под названием «Софистика» (Sophistry), где играла вместе с Итаном Хоуком.

Сниматься в кино Скарлетт начала с 9 лет; в 11 лет она уже играла в паре с Шоном Коннери^[12]. После первых ролей Скарлетт, газета The Sun написала про неё, что она похожа на «весёлого поросёнка из диснеевского мультфильма»^[12].

В 2002 году Йоханссон закончила школу в нью-йоркском районе Манхэттен.

Скарлетт Йоханссон в «Собчак Живьем»

Свою первую кинороль Йоханссон получила в фильме «Норт», где сыграла вместе с юным Элайджей Вудом^[13]. Роб Райнер, режиссёр фильма, в одном из интервью сказал, что «маленькая Скарлетт талантлива не детским талантом» и что она напоминает ему «даму средних лет, чуть сварливую, очень придирчивую, требовательную и разуверившуюся в жизни»^[12].

Несколько следующих её ролей остались незамеченными. Однако в 1996 году Скарлетт сыграла свою первую главную роль в фильме «Мэнни и Ло», за которую получила номинацию на премию Independent Spirit Awards как лучшая исполнительница женской роли. Роль Грейс Маклин в фильме Роберта Редфорда «Заклинатель», сыгранная Скарлетт в 1998 году, принесла актрисе первую известность в США.

После этого Йоханссон снималась в небольших ролях в фильмах разного качества (в том числе в прекрасно встреченных критикой «Мире призраков» и«Человеке, которого не было»), пока не была приглашена режиссёром Софией Копполой в фильм «Трудности перевода». Роль Шарлотты в фильме, вышедшем в 2003 году, принесла Йоханссон признание по обе стороны Атлантики, а также ряд премий (в том числе премию BAFTA как лучшей актрисе) и номинаций на престижные кинонаграды (номинация на «Золотой глобус» как лучшей исполнительнице роли в комедии или мюзикле). В том же году у Йоханссон выходит фильм «Девушка с жемчужной серёжкой»: Скарлетт играет там роль Грит, служанки голландского живописца Яна Вермеера, за которую в тот же год получает номинацию на «Золотой глобус», но уже как лучшая актриса в драме, и BAFTA.

В 2004 году Йоханссон была приглашена в Американскую киноакадемию, члены которой ежегодным голосованием присуждают премию «Оскар». В том же году за роль в малобюджетном фильме «Любовная песня для Бобби Лонга» (в российском прокате «Любовная лихорадка») актриса получила свою третью номинацию на премию «Золотой глобус».

В 2005 году Скарлетт снялась в двух радикально отличающихся фильмах: крупнобюджетном фантастическом боевике на тему клонирования «Остров» режиссёра Майкла Бэя и камерной истории «Матч-пойнт» знаменитого Вуди Аллена^[14]. Хотя «Остров» собрал около 180 млн долларов в мировом прокате, сборы в США были гораздо скромнее ожидавшихся, причём продюсеры картины не в последнюю очередь винили в этом Йоханссон: по их словам, «актриса оказалась не в состоянии привлечь своим именем широкую аудиторию». Кроме того, Йоханссон поссорилась с режиссёром фильма во время съёмок постельной сцены с Юэном Макгрегором: актриса настаивала на обнажённой груди своей героини, однако создатели картины, побоявшись ужесточения рейтинга, вынудили её надеть бюстгальтер.^{[источник не указан 1423 дня]} Второй фильм оказался гораздо более удачным для её карьеры. Картина Вуди Аллена «Матч-пойнт» была отобрана во внеконкурсную программу Каннского кинофестиваля 2005 года, получила множество положительных критических отзывов в прессе, собрала кассу почти в 80 млн долларов при типичном для Вуди Аллена бюджете в 15 млн, а также принесла Скарлетт четвёртую номинацию на премию «Золотой глобус»^[14].

В 2006—2007 годах вышло несколько фильмов, в которых играла Скарлетт Йоханссон. Прежде всего, это второй с её участием лондонский проект Вуди Аллена под названием «Сенсация» (в американском прокате Scoop), где Скарлетт играет комедийную роль американской студентки, завязывающей роман с английским аристократом (его играет австралийский актёр Хью Джекман). Осенью 2006 года вышел в прокат триллер-нуар Брайана Де Пальмы «Чёрная орхидея» — криминальная история, разворачивающаяся вокруг реального убийства молодой актрисы Элизабет Шорт в Голливуде в 1940-е годы. Кроме Скарлетт в фильме также участвуют Хилари Суонк, Джош Хартнетт и Аарон Экхарт. Можно также отметить две экранизации, вышедшие в этот же период: первая — «Дневники няни», где актриса играет героиню одноимённой книги Николы Краус и Эммы Маклафлин — девушки, подрабатывающей няней в богатом нью-йоркском семействе; вторая — экранизация книги Кристофера Приста «Престиж» режиссёра Кристофера Нолана. Кроме того, Скарлетт появляется в главной роли в новом проекте Барри Левинсона — авантюрном триллере о грабительнице«Бриллиант».

Один из самых последних проектов, в связи с которым упоминают имя актрисы — историческая драма «Ещё одна из рода Болейн», где Скарлетт сыграла с Натали Портман и Эриком Бана Марию Болейн, сестру знаменитой Анны Болейн, соперничающую с ней за сердце и постель короля Генриха VIII из династии Тюдоров.

20 мая 2008 г. Йоханссон дебютировала как вокалистка в своем первом альбоме Anywhere I Lay My Head, включившим в себя кавер версии на песни Тома Уэйтса. В 2009 году вместе с Питом Йорном записала альбом Break Up.^{[источник не указан 1423 дня]}

Сыграв русского спецагента Наташу Романову в фильме «Железный человек 2» в 2010 году, Йоханссон согласилась принять участие в продолжении «Железного человека» — фильме 

«Мстители», выход которого состоялся в 2012 году^[15]. Помимо этого, в сентябре 2010 года, во время пресс-конференции «Железного человека 2» на релизе Blu-Ray и DVD, президент Marvel Studios Кевин Фейдж подтвердил, что дискуссии о возможном сольном фильме «Чёрная вдова» со Скарлетт Йоханссон в главной роли имели место^[16]. Фейдж также сказал, что они начали переговоры с актрисой о фильме^[17].

Мать актрисы, Мелани Йоханссон, является по совместительству её менеджером^[5] и, по словам Скарлетт, оказывает ей «неоценимую поддержку при всей творческой „чудаковатости“ актрисы в выборе тех или иных ролей».^{[источник не указан 1423 дня]}

Актриса Скарлетт Йоханссон удостоилась звезды на голливудской «Аллее славы». Торжественное открытие звезды с именем артистки состоялось в Калифорнии в среду, 2 мая 2012 года^[18].

Скарлетт Йоханссон дала интервью Первому каналу

Другая деятельность

В 2004 году она участвовала в избирательной кампании кандидата в президенты США от Демократической партии Джона Керри^[19].

Скарлетт Йоханссон являлась лицом рекламной кампании духов Eternity Moment фирмы Calvin Klein. В 2006 году она подписала контракт с фирмойL’Oreal.

Актриса снималась в клипах таких исполнителей, как Боб Дилан и Джастин Тимберлейк.

В январе 2014 года Скарлетт Йоханссон прекратила сотрудничество с организацией Оксфэм. Поводом к разрыву отношений послужили разногласия в вопросе бойкота израильских товаров. Скарлетт Йоханссон участвовала в рекламной кампании израильской фирмы SodaStream производственная площадка которой расположена в городе Маале-Адумим, за пределами «зеленой линии» — границы 4 июня 1967 года. На основании этого леворадикальные проарабские группы обвинили Йоханссон в поддержке «израильского апартеида». Той же позиции придерживалось и руководство Оксфэм. Скарлетт заявила:

Я поддерживаю кооперацию и социальное взаимодействие между демократическим Израилем и Палестиной. SodaStream — компания, приверженная не только защите окружающей среды, но и идее мирного сосуществования. Она позволяет соседям [арабам и евреям] работать вместе, обеспечивает им равную оплату труда и равные права. Я верю, что каждый сознательный покупатель сам для себя решит, что ему подходит…

Скарлетт Йоханссон активно сотрудничала с Оксфэм с 2007 года^[20][21].

В 2014 году газета Jerusalem Post опубликовала топ-50 самых влиятельных евреев мира. В этом рейтинге Скарлетт Йохансон было отведено 18 место^[22]

Marvel Мстители — сцена допроса Черной Вдовы

В интервью 2006 года Йоханссон выразила мнение о том, что для человека не естественно быть моногамным^[23]. С другой стороны, Скарлетт отрицала слухи о своих возможных беспорядочных половых связях, говоря, что она очень старается добиться моногамии в отношениях с партнером^[24]. В 2006 году она сообщила, что проходит анализы на ВИЧ два раза в год и ей кажется «отвратительным» и «безответственным», когда люди этого не делают^[25].

Йоханссон празднует как Рождество, так и Хануку. Она также утверждает, что ей не нравится, когда знаменитости благодарят Бога или Иисуса во время получения наград^[26].

У Скарлетт есть кот по имени Трупер (Trooper) и собака Мэгги.

По отношению к самой себе Скарлетт настроена достаточно самокритично, она считает, что у неё «множество недостатков: целлюлит, рост метр шестьдесят три, неправильный прикус, обгрызанные ногти, неестественно хриплый голос…, сутулость, вечная готовность расстроиться и полная неприспособленность к быту». Про свои положительные качества Скарлетт говорит, что она верный друг, что она одержима идеей большой любви и верит в её возможность; кроме того, она не пьёт, не принимает наркотики и не курит^[12].

Йоханссон не делится подробностями своей личной жизни с прессой, но её имя часто мелькает на страницах таблоидов: несколько громких романов, в том числе с Джаредом Лето и Бенисио дель Торо (который старше Скарлетт на 17 лет) привлекали внимание авторов газетных колонок о светской жизни. Скарлетт встречалась с актёром Джошем Хартнеттом: пара познакомилась на съёмках «Чёрной орхидеи». Но в конце 2006 года пара рассталась. Скарлетт Йоханссон приписывали романы с Марком Уолбергом и Джастином Тимберлейком^[27]. По признанию актрисы, она устала от огромного количества приписываемых ей кавалеров, с половиной из которых она даже не знакома.

5 мая 2008 Йоханссон объявила о своей помолвке с Райаном Рейнольдсом (род. 1976). 28 сентября (по другим данным — 27 сентября^[12]) 2008 пара сыграла свадьбу на горном курорте Тофино^[en] близ Ванкувера^[28]. 14 декабря 2010 было объявлено об их разводе^[29]. В 2010 году Йоханссон и Рейнольдс развелись^[27].

14 сентября 2011 года в интернете появились фото Скарлетт, которые были похищены с её мобильного телефона^[30]. На них актриса фотографировала себя без одежды^[31]. Как сказала сама Йохансон, фотографии были отправлены её бывшему мужу Райану Рейнольдсу за три года до инцидента^[32][33]. В результате расследования себя признал виновным Кристофер Чейни из Джэксонвилла, штат Флорида. В дополнение к тюремному заключению Чейни, прокуроры просят, чтобы он выплатил компенсацию в размере 66 179 долларов^[34].

С 1 октября 2014 года Скарлетт замужем во второй раз за журналистом Роменом Дориаком, с которым она встречалась 2 года до их свадьбы^[35]. У супругов есть дочь — Роуз Дороти Дориак (род.04.09.2014)^[36].

Наташа Йорк: актер, экстра и влиятельный человек — Виктория, Австралия

Актерский стаж

Предыдущие неоплачиваемые роли выступающих

Исполняющий обязанности агента

BMEG

языков

Акценты

• Австралийский
• канадский
• Великобритания кокни
• Великобритания Английский

• США Бостон
• США Калифорния
• США Нью-Йорк
• США Южный

Членство в профсоюзах

Отсюда она пошла дальше, чтобы продолжить свое актерское мастерство и пение, и была выбрана одной из 21 учениц, чтобы стать первым классом бренда. новый музыкальный курс Консерватории Квинсленда по специальности «Музыкальный театр». Закончив этот курс в конце 2013 года, Наташа переехала из Брисбена в Мельбурн. С тех пор она успешно выступила соавтором и выступила в оригинальном произведении кабаре «Velvet Addiction», которое разошлось по Брисбену, Аделаиде и Мельбурну, разгоняя толпы.Она продолжила писать свое кабаре для одной женщины «Эти вещи принимают вино», билеты на который были распроданы по сезонам в клубе бабочек, и в рамках фестиваля «Страна чудес» в Брисбене.

За годы выступлений Наташа имела опыт импровизации, сценической работы, анализа сценария и физического театра. У нее острый глаз на развитие характера и хороший выбор направления. Известная своим смелым выбором, она всегда готова рисковать ради работы — и не против выглядеть глупо.

SHOW CREDITS
2015
— Детское импровизированное музыкальное театральное представление «Tune Your Own Adventure» — PERTH FRINGE WORLD

2014
— «Эти вещи принимают вино» — шоу одной женщины в кабаре, Brisbane Powerhouse / Butterfly Club
— Impromptunes — импровизированные музыкальный театр, Мельбурнский международный фестиваль комедии, PERTH FRINGE WORLD,
— артист кабаре и организатор мероприятий в Club Voltaire, постоянные субботние вечера.
— Басни и сказки, двуязычный детский театр «Аладино».

2013
— Бархатная зависимость, Тссс! Productions
— Эллен — Мисс Сайгон, Музыкальная консерватория Квинсленда
— Сольная певица — Мир идет кругом, Музыкальная консерватория Квинсленда

2012
— Golde — Скрипач на крыше Квинсленда, Музыкальная консерватория
— Рафаэла / Анджела — Элегии для Ангелы, панки и неистовство Куинс Консерватория музыки Квинсленда

2011
— Джоанна — RENT Ignatians Musical Society

2010
— Салли Боулз — Музыкальный театр Кабаре Квинсленда
— Эллен — Мисс Сайгон Игнатианс Музыкальное общество
— Театр Соло Певца Феникса Форб Ансамбль

2009
— Сольная певица QMT — Гала-концерт в честь 25-летия Музыкального театра Квинсленда
— Трейси-Энн Клири (ведущая) Нет новостей — хорошие новости Театр с ужином на сцене
— Леди Озера (ведущая) Спамалот Трейси Хатли — Ансамбль театра Феникс

2008
— Бетти (роль второго плана) Нет-Нет, Музыкальный театр Квинсленда Наннетт
— Сольная певица / Развлекательная программа er Solid Gold Disco StageDoor Dinner Theater
— Сольный певец StageDoor Unplugged StageDoor Dinner Theater

2007
— Сольный певец Livin ‘In the 80s Phoenix Theatre Ensemble
— Liat (Партия второго плана) South Pacific Tracey Hutley — Phoenix Theater Ensemble
— Hold Me Прикоснись ко мне / Ансамбль Продюсеры Райли Новелл — Ансамбль театра Феникс

2006
— Ансамбль Пижамная игра Джоан Сталкер-Браун — Ансамбль театра Феникс

ИГРЫ И ДРАМА

2007
— Игра: Видения Луи Новры — мадам Линч (ведущая )

2002-2005
— Театрально-спортивные состязания (импровизация) — QLD Schools

1995-2005
— Эйстфорд: Брисбен и Винумн-Мэнли
— Соревнования: финалист стипендии Австралийской академии актерского мастерства

ФИЛЬМ И ТЕЛЕВИДЕНИЕ
2013
— Мельбурн Рекламный ролик самого дешевого автомобиля — дополнительно — Brave Films.

2010
— Проект вокального образования Redlands. Признанный вокалист. Режиссер и создатель проекта — Эмма Джолин
— The Car Yard (Hype Reel). Рекомендуемые доп. MC Productions.
— Музыкальный видеоклип Шона и Лоры. Рекомендуемые Extra. Режиссер JBCohen Productions.

Обзор: испытание на прочность от Zoom in «Государство против Наташи Баниной»

Вердикт вынесен: Zoom действительно может стать новой эффективной сценой для театра.

Цифровая постановка бостонского театра Arlekin Players «Государство vs.Наташа Банина »переосмысливает полезность среды, выходящую за рамки повседневных офисных встреч и виртуальных счастливых часов, используя графику, анимацию и другие интерактивные элементы для создания увлекательного театрального опыта.

Иммерсивная постановка Игоря Голяка с Дарьей Денисовой в главной роли по мотивам спектакля «Наташиный сон» российского драматурга Ярославы Пулинович. Перед его началом звучит объявление: «Присоединяясь к нам сегодня, вы сами выбрали участие в нашем испытании».

Избегая виртуального эквивалента обычно молчаливой анонимной аудитории театра, этот «живой театр и художественный эксперимент» побуждает зрителей представиться друг другу через чат Zoom и принять участие в интерактивном опросе, чтобы их можно было избрать в качестве присяжных.

Но, очевидно, это не типичный судебный процесс: во время выступления, которое я наблюдал, более сотни участников заглядывали в свои компьютеры из своих домов по всей территории США, чтобы услышать показания Наташи Баниной (Денисовой), российской сироты-подростка, находящейся под судом. за непредумышленное убийство. Наташа небрежно описывает свое время в приюте, среди девочек, которые издеваются друг над другом, и надзирателей, которым, кажется, наплевать. Но Наташа хочет большего; «ей приснился сон», — с отчаянием она неоднократно повторяет нам.

И вот, когда дела пошли плохо, она рассказывает нам: когда она встретила журналиста, который интересовался освещением ее невзгод в приюте, она увлеклась им, а затем одержима, пока ее не заставили совершить преступление из страсти.В конце концов, публика голосует за ее судьбу: виновата она или нет?

В то время как многие постановки пытались выяснить, как использовать Zoom, чтобы замаскировать тот факт, что мы видим театр на съемках, фильм «Государство против Наташи Баниной» (представленный фестивалем «Вишневый сад») склоняется к этому чувству разобщенности. . Сама Наташа оторвана от мира, и когда она перемещается по белым стенам своей пустой камеры, ерзая и подбрасывая средние пальцы к камере, мы оказываемся втянутыми в ее пространство головы.

Она рисует на стенах, а зарисовки оживают благодаря блестяще выполненным анимациям Антона Яхонтова: дымится сигарета; двухмерный рисунок телевизора вызывает в воображении функциональный, на котором воспроизводится новостной сегмент; из крана капают сердечки, которые падают в нижнюю часть экрана.

Мы также сталкиваемся с ее воображаемым возлюбленным, хотя никогда не отображаемым как трехмерный человек, а скорее как фрагментарно парящую пару очков или рисунок ног и ступней, или, чаще всего, как астронавта, который гуляет рядом с ней. , как будто ее воображение полностью запустило ее в космос.

Эта изменчивая виртуальная таблица сбивает с толку. Мы с Наташей близко знакомы; ее разум открыт для нас, со всеми его снами и развлечениями, и ее воображение задыхается, когда она дико колеблется между признаниями в любви и злобными оклеветаниями.

А нас просят судить ее. Самоуверенность пьесы питается этим напряжением, между сочувствием и бесстрастным вниманием. По иронии судьбы Zoom делает взаимодействие еще более личным; Наташа смотрит на экран и называет имена зрителей, умоляя их увидеть ее версию истории.

Это второй интерактивный пробный спектакль, который я видел за последнее время (в «Где мы стоим» было правило аудитории о взлетах и ​​падениях главного героя благодаря волшебному нарушителю). Оба являются тихими призывами к ответственности, выходящими за рамки сцены. Нас просят осознания, бдительности в отношении обездоленных людей, которые так часто рождаются в обстоятельствах, которые по прибытии образно делают их мертвыми.

Это тщеславие могло показаться уловкой или мелодраматическим, если бы не хитрая режиссура Голяка и видеодизайн, и особенно харизматично нестандартное исполнение Денисовой.

Ее вечно ухмыляющаяся Наташа снисходительно соблазнительна: расстроенная и почти звериная, когда она ерзает, шагает и навязчиво ковыряет в носу. Яростная настойчивость Наташи в ее силе и безразличии («мне все равно» — распространенный рефрен) обнаруживает прямо противоположное, что создает моменты уязвимости, как когда она свернулась клубком в углу комнаты и заговорила о ней. мама, это намного более захватывающе.

Можно уловить политические нотки пьесы: своевременная критика системы, которая наказывает людей, маргинализированных из-за разрушенных институтов, в том числе детских домов.Но неравные социальные леса, выстроенные вокруг Наташи, омрачаются гротескными особенностями самого персонажа и гипнотическим рендерингом Денисовой. Хотя история верна, это упущенная возможность в нынешний момент протеста.

Поскольку каждый из нас сидит в своих комнатах, рассматривая неудобные условия содержания под стражей, «Государство против Наташи Баниной» предлагает альтернативу: не свободу, а вид на чужое заключение. Зрелище тревожное — Чеширская ухмылка девушки, запертой в комнате только со своими фантазиями.

«Государство против Наташи Баниной» будет транслироваться 21 и 28 июня на сайте Cherry Orchard Festival .

Метод и магия: на памятниках Наташи Третеви и Джейка Адама Йорка

Остина Сегреста
Памятник: новые и избранные стихи Наташи Третуэй. HMH, 2018. 189 стр. 26,00 долл. (Переплет)
Баллады об убийствах Джейка Адама Йорка. Эликсир, 2005. 68 с.$ 13.00 (бумага)
Шепот скворцов Джейка Адама Йорка. Южный Иллинойс UP, 2008. 82 стр. $ 14,95 (бумага)
Неизвестные лица Джейк Адам Йорк. Южный Иллинойс, 2010. 100 стр. $ 14,95 (бумага)
Abide Джейк Адам Йорк. Южный Иллинойс UP, 2014. 82 стр. 14,95 долл. США (бумага)

И только совесть, страшнее с каждым днем ​​
бушует, требуя огромной дани.
—Ахматова

Новые и избранные стихотворения Наташи Третеви, метко названные Памятник , появляются в решающий момент в истории общественных памятников.Ставятся большие вопросы, а в некоторых случаях предпринимаются действия, в отношении кого и почему мы публично помним. Например, в Провинстауне, штат Массачусетс, где я пишу это, идет оживленная дискуссия по поводу «Барельефа»: памятника первой высадке паломника и подписанию в этом районе договора Мэйфлауэр. Центральным вопросом является основополагающая история, которую играет такой выдающийся памятник — как будто история или что-то, что стоит запомнить, начинается с колонизации. А как насчет туземцев, которые уже были здесь, вампаноагов? В течение многих лет было местное движение за установку памятника вампаноагу где-нибудь в зеленом городке, где стоит Bas Relief.Но теперь, когда мемориал сдан в эксплуатацию и спроектирован, люди остывают. Они ставят под сомнение подлинность нового памятника, его размер, форму, его расположение. В конце концов, памятники «высечены в камне»; нужно быть абсолютно уверенным.

Конечно, эти опасения — отвлекающий маневр. Настоящая угроза заключается в публичном признании правонарушения, которое начинается здесь, в этом месте, в этом договоре, в котором вампаноаги не были, как должны были быть признаны законными жителями этой земли.Многие злоупотребления вытекают из этого первого ошибочного предположения, этого исторического стирания. Даже сейчас о вампаноагах, о которых говорят и говорят, держат не только невидимыми, но и безмолвными. Парк остается хорошей местной рекламой, которую он всегда имеет: монолитное повествование, наследие чистоты, благочестия и демократии, в центре которого — белые люди.

Стихи Наташи Третуэй показывают нам, что такое аккуратное повествование не выдерживает критики; это просто не то, как выглядит история. Если мемориал Вампаноага выглядит как гробница и будет мешать, как некоторые жалуются, Третуэй сказал бы, что тем лучше.Снова и снова ее стихи говорят нам, что история неудобна, мрачна, кладбище, незаживающая рана, беспорядочный палимпсест. Пока мы не позволим развеять наши священно охраняемые рассказы и мифы о чистоте, повышая осведомленность об удобных упущениях и преступлениях, совершаемых во имя чистоты и благородства; до тех пор, пока наши памятники не примут «форму потери» («Преображение») так же, как и приобретения, они будут продолжать свою коварную работу по стиранию и замалчиванию обездоленных.

Помимо того, что он сделал его в твердом переплете (и, следовательно, больше похожим на камень), HMH под суперобложкой и крышками искусно позолочил Памятник .Возьми?

Ни мрамор, ни позолоченные памятники
Князей переживут эту могущественную рифму,
Но ты засияешь ярче в этом содержании
Чем неотчищенный камень, запачканный распутным временем.
Когда бесполезная война перевернет статуи,
И уничтожит каменную кладку,
Ни Марс, ни его меч, ни быстрый огонь войны не сожгут
Живая летопись вашей памяти.
‘Обретя смерть и не обращая внимания на вражду
Вы ступите вперед; твоя хвала еще найдет место
Даже в глазах всего потомства
Которая изнашивает этот мир до конца.
Итак, пока не возникнет Суд,
Ты живешь в этом и пребываешь в глазах любовников.

В отличие от Шекспира, нет никакой загадки, кто является музой Третви. «Живой рекорд» этой музы заключается в том, что Monument работает первым и последним, чтобы оправиться от разрушительного воздействия времени. При этом сама поэт «спасается» («Артикуляция») — не бессмертным, а нравственным стихом. Обнаруживая, противодействуя и выдвигая глубоко укоренившуюся и даже глубоко укоренившуюся несправедливость, которая работает, чтобы стереть и заставить замолчать эту музу («Я не могу вспомнить ее голос с тех пор, как она умерла: / ни звука из нее, ни слов, которые она могла бы сказать»), поэт ответил на зов («Стрельба по дикой природе»).

Эту музу можно было бы назвать Клио, музой истории, с ее современными спутниками: постколониализм, феминизм и теория рас. Но чтобы вы не увлеклись и не превратили этого поэта в своего поборника какого-то абстрактного дела, Трэвэи дополнит подставку для книг Памятник стихами в память о ее матери, Гвендолин Энн Тернбоу, а также прикрепит его к целому ряду Native Guard (2006). , получившая Пулитцеровскую премию элегическая коллекция, посвященная ее матери, первой и последней — ее жизни.

Не опускайте голову и не сжимайте кулаки
, когда даже ваш друг, услышав историю,
говорит: Моя мать никогда бы не смирилась с этим .

Боритесь с желанием сбить с толку статистику: что чаще всего на
, женщину, решившую уйти из
, затем убивают. В сотый раз

твой отец говорит, Но она ненавидела насилие,
зачем ей выходить замуж за такого парня? —
не теряйте зря, объясняя, опять же,

, как насильники ждут, будьте терпеливы, чтобы они
не избили вас на первом свидании, а иногда и
даже в первые несколько лет брака.

Шаблон продолжается. Это стихотворение контролируемой ярости раскрывает личную историю реакций людей на жестокое обращение и убийство ее матери. Помечая примеры установки, совет, в каком-то смысле, сводится к «усмешке и терпению».

Представьте себе мысль —
облако над вашей головой, темное и тяжелое

со словами, которые вы не можете сказать; пусть тишина
дождь.

Некоторые прочтут это с иронией: конечно, нельзя делать то, что угнетенным людям всегда говорили делать.Другие будут возражать против его проблематичной сдержанности и приличия, отбросят эту книгу в сторону, говоря: видите ?! Я подозреваю, что оба показания не соответствуют сути. Хотя стихи Трэвэя часто оканчиваются иронией, а иногда и юмором, они редко бывают язвительными. Подумайте, чего она не говорит: она не приуменьшает вред, причиненный этими комментариями; она не говорит, что это не должно вас злить; она не говорит, что комментарии понятны или простительны. Напротив, она собирает причины, по которым это не только отстой, но и явно несправедливо.Совет «продолжать» носит прагматический характер: как прожить день. Это меньшее из двух зол, альтернатива — потерять друзей, свою работу, свой разум. Мы также должны услышать глубокий аккорд солидарности: мы, , знаем лучше, мы, можем пройти через это, мы, не одиноки. В то же время, учитывая исторические травмы, которые она воплощает в себе и с которыми сталкивается через тело своей матери, как не может быть горьким и опасным вывод? «Постарайтесь забыть о первом испытании, прежде чем она умерла», — пишет она.В самом деле, пробуйте все, что хотите, этого не произойдет!

В любом случае, частные обиды говорящего, вместо того, чтобы заставить его замолчать, транслируются здесь как стихотворение. Как показано в монументе Monument , поэзия служит Третеви средством борьбы, «борьбы», как она пишет позже в этом стихотворении, с ошибочными предположениями и неисследованными мифами, которые увековечивают такие микроагрессии.

Помните, что
ваш знаменитый профессор сказал вам, что вам следует

напиши о другом, освободи себя
от смерти матери и
просто изолью душу в стихах .

«Императивы…» наводит на мысль, что смерть матери тоже не будет в ее сердце. Новый критический подтекст совета этого известного профессора состоит в том, что настоящее искусство безлично, антиисторично, аполитично. Как пишет Элиот, «прогресс художника — это постоянное самопожертвование, постоянное угасание личности». Карьера Трэвэя, представленная в памятнике , может быть истолкована как обвинение в историческом стирании, скрытом в этом мышлении. Ее поэтический бунт может показаться тонким или, учитывая нынешний политический климат, менее смелым, чем господствующий либерал, но он основан на том, что ей с самого начала сказали не говорить.Свидетельство о трагической жизни и утрате своей матери — это то, на чем начинается и заканчивается ее работа, явно личный, политический и исторический проект. Ее мать — ее путеводная звезда и муза. И крест.

Спросите себя, что у вас на сердце, этот реликварий
— кровавый медальон и семенное ложе — и
оспаривают, что это значит, народная поговорка

вы узнали от корейского поэта в Сеуле:
, что тело матери закапывают не
в землю, а в грудь, или, как вы,

вы несете ее труп на спине .

Это чудесное заключительное изображение демонстрирует тот факт, что Третви никогда не избавится от бремени смерти матери. Напротив, ее долг, ее призвание — нести это с собой: взять свой крест и идти.

«Артикуляция», стихотворение-оформитель книги в памятнике Памятник и заглавное стихотворение будущего сборника Третеви, развивает это спасительное призвание. Экфрастик, как и многие другие стихотворения Третевея, рассматривает портрет святой Гертруды 18 века, которая была «призвана писать / после того, как увидела в видении священное сердце Христа».Спикер берет свой собственный, последний совет из «Императивов…»: «Спросите себя…»

… [как] не видеть в образе святого
последний портрет моей матери: темный фон,

ее платье по привычке черное, а яркий край ее афро
озаряет ее лицо светом? А как

, чтобы не вспомнить ее многочисленные ранения: безымянный палец
раздроблен, пуля ее бывшего мужа обнаружила

ее храм, где обитает ее последняя мысль?
Прошло три недели, ко мне пришла мама

во сне, ее тело снова целое, но на
одна совершенная рана, необычное сочленение

: дыра в центре ее лба,
размером с вафлю — из нее льется свет.

Как же тогда я мог не ответить своей жизни
своей, той, которая спасла меня своей?

И как я мог, купаясь в свете
ее раны, не найти там свое призвание?

Памятник показывает нам, что последние два десятилетия Третви отвечала на зов своей матери, отвечая ей с осторожностью, воображением и последовательностью. И настойчивость. Настолько без устали, что работа по отбору и аранжировке стихов Monument продолжается. Так, например, чтобы вывести на первый план работу по выздоровлению своей матери, она перемещает последнее стихотворение в Domestic Work (2000) на передний план.От «Лимен»:

Весь день я слушал индустрию
одного дятла, беспокоясь о дереве катальпы
прямо за моим окном. Тяжело справляется со своей задачей,

его тело — петля, дверной молоток.
в загроможденном доме воспоминаний, в котором
я почти могу видеть лицо моей матери.

У могилы моей матери муравьи текли
и наружу, как артерии, возвышались крошечные холмы

над ее заброшенным участком. Постепенно накапливалась
красной грязи,
растекалась по траве, как сыпь; Долго смотрел
муравьев решительно работают…

Подобно пчелам в «Славе (I)» Джорджа Герберта, муравьи «ужаливают» ее «промедление». «Лимен» заканчивается в дверном проеме стука дятла, со смутным предчувствием, что происходит что-то еще:

Я уверен, что [дятел]
ищет что-то еще, а не просто

жуков и личинок внутри, но какой-то другой подарок
дерево может держать.

В «Памятнике» ставки ясны: «сюжет» ее матери — ее история, ее личность, ее смерть — остался «без присмотра».

Я старался не завидовать им.
их отрасль, это напоминание о том, что
я не делал. Даже сейчас,
холм — это волдырь на моем сердце,
— красный гудящий рой.

Этот New and Selected читает с плотностью единой коллекции. Это одновременно памятник и расследование «истории, скрытой [за] историей» о том, что и почему мы помним («Чудо Черной ноги»).Единственная история, стоящая за ними всеми для Третеви — «единственная артикуляция / всех из них» («Артикуляция») — это история черной женщины из «черного места» («Белая ложь»), стремящейся к автономии и субъективности. . Награждаемая эмоциональным и физическим насилием, пренебрежением и полынью стыда, она, тем не менее, умудряется сформулировать что-то прочное, что-то, что в конечном итоге не стирается или не заглушается: форма, жизнь, свет для других жертв. Тем не менее, тематически рекурсивное расследование дятла прогрессирует, углубляясь в течение стихов, задавая все больше и больше вопросов; прояснение большего — и более разрушительного — ставок и контекстов.

Настаивая на спасительнице-женщине — матери, чернокожей женщине, — Третуэй идет вразрез с западной тенденцией спасения белых мужчин. Но то, что мы не обязательно предвидим, так это то, насколько близок миф о белом спасителе-мужчине и ее «обязанности» пересмотреть его.

В то время как Native Guard обращается к корням черного стирания в Гражданской войне, Thrall (2012) делает шаг назад во времени и исследует истоки идеи «пятна» черноты в Просвещении / колониальной Европе.Фигуры белого мастера-отца-наставника (Папа Беллок и Веласкес) достигают высшей точки в Тралле и Артикуляции с фигурой настоящего отца Третеви, белого академического поэта и первого поэтического наставника Третуэя.

Мы видим, что до Тралл отец был священным, запретным. Но неумолимо палящий свет от раны ее матери находит вне дома даже ее отца. «Долг», новое стихотворение из , Артикуляция , репетирует одну из любимых историй отца Третви из ее детства.По сюжету он в одиночку спасает малышку Третви от урагана Камилла. Что характерно, мать Третви и семья ее матери вычеркнуты из повествования.

Когда он рассказывает историю сейчас
, он в центре всего,

все остальные в доме
падают на задний план —

моя мать, бабушка,
дядя, теперь все мертвы — реквизит

в нашей истории: отец и дочь
застряли в полумраке памяти.

Более тревожным, чем эгоизм такого мифа, является подтекст черного стирания в сочетании с белым спасением.

Я маленький в руках, наверное,
даже сплю. Вода поднимается

вокруг нас и нет
места выше, куда он может меня отвезти

чем это, память выкована
в глазу бури: девушка

цепляется за отца. Что я могу сделать,
, кроме этого? Пусть

повторять снова и снова, как будто
это всегда были только мы,

и что, когда это имело значение,
он был тем, кто спас меня.

Тогда я не знал подтекста
нашей истории, что мой отец мог вообразить
слова Джефферсона, воплотившиеся в моей плоти —

улучшение тела черных
и ума, в первом случае их смешение
с белыми — или этому мог поверить мой отец

он сделал меня лучше .

Либеральная добрая воля и вера в его и Джефферсона «моральную философию», в «лучшую меру его сердца», изолируют отца от «темного подтекста» его предположений.Он слеп к исключению, которое ему приписывают, белому герою, за счет менее просвещенных. Белый патриарх доминирует в разговоре, историческом взгляде. Поэма Марианны Мур «Могила» (1921) начала двадцатого века начинается в том же духе:

Человек смотрит в море,
смотрит на людей, имеющих на это такое же право, как и у вас самих,
Человеческая природа — стоять посреди дела,
но вы не можете стоять посреди этого …

Подобно морю в новом стихотворении Третеви «Переносимые водой», заблокированное людьми море Мура также является «клубком истории».В другом новом стихотворении «Предел» Третви описывает своего отца как псевдо-Орфея. Его «старая гитара» «заполняет тьму» «музыкой / его словами», той «той же старой песней».

Я знаю, к чему это приведет: сколько раз,
, ночь обращалась в сожаление? Мой отец
говорит: Если бы я был лучшим мужем
, она была бы жива сегодня , говорит, Гвен и я
вернулись бы вместе, если бы она была жива .

К этому моменту в памятнике мы уже хорошо подготовлены к игре слов «подол / его» и к игре об отце, ухаживающем и исправляющем «тьму».«Опьяненный островом сожаления, его идеализированная версия прошлого навсегда« вне досягаемости », его абсурдные представления уносят его в миф, вне досягаемости его более знающей дочери. В конце концов, она может только «перезвонить / его» от его заблуждения через разрушающее миф стихотворение.

В эпизоде ​​ Тралл , Третви сочиняет свой собственный миф об основании, сознательно взяв страницу патриархата. «Calling» представляет, как ее мать крестит ее в младенчестве «у алтаря Черной Богородицы» в Мексике.Это сборка из туманного конгломерата воспоминаний, историй, истин и полуправды из раннего детства. «То, что осталось, — пишет она, — это палимпсест: одно воспоминание / перетекает в другое, перезаписывая его». Примечательно, что в ее воспоминаниях лицо ее матери «расплывчато» — оно никогда не могло стереться. В духе католицизма своей матери Третви пытается сделать своего рода икону своей матери, благословение ее жертвы.

То, что возвращается
, — это ослепление солнца на поверхности бассейна,
свет, фильтруемый через воду

закрывается над моей головой, моя мать — ее тело
между мной и высоким солнцем, корона света
вокруг ее лица.Почему бы не назвать это
видением? Я знаю следующее:
Я тонул и увидел темную Мадонну;
кто-то протащил меня через
светлый потолок воды
, и я поднялся, начинаю.

Приходится понимать, что Третеви была воспитана так, что думала, что своими достижениями она обязана влиянию своего отца. Памятник постоянно отклоняется от этого слишком американского повествования. Вместо того, чтобы отдать должное академическому влиянию своего отца, она прославляет чернокожих женщин из рабочего класса, которые ее воспитали.Это их вера, настойчивость и страдания, которые «помогли [ей] выжить». Из «Домашний труд»:

Всю неделю она убирала
чужих домов,
смотрела на собственное лицо,
в сиянии медных горшков,
горшков с дном, полированное дерево
, туалеты, на которые она закрывала
крышку — этот взгляд говорит

Давай изменимся, девочка .

Но воскресное утро принадлежит ей —
накрахмаленных церковных нарядов,
и развешанных, рекорд, крутящийся
на пульте, весь дом
танцует.

Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что Третеви должен стать — и намеревался быть — создателем памятников в определенной литературной традиции. Можно сказать, что полностью выйти из-под влияния ее отца (то есть западного, колониального) невозможно. В конце концов, эти муравьи римские. Памятник напоминает нам о том, насколько инстинктивно мифотворчество относится к западному поэзии . «Миф», зеркальное стихотворение и одно из самых впечатляющих формальных подвигов Третви, отражает то, как поэт (хотя и неосознанно) создала «Эреба», чтобы удержать свою мать, «все еще пытаясь / не отпустить.”

Я спал, пока ты умирал.
Как будто вы проскользнули через какую-то трещину, ямку
я делаю между сном и бодрствованием,

Эреб, в котором я тебя держу, все еще пытаюсь
не отпустить. Завтра ты снова умрешь,
, но ты живешь во снах. Так что пробую взять

ты снова в утро. Тяжелый сон, поворот,
Мои глаза открыты, я считаю, что вы не понимаете.
Снова и снова это постоянное покидание.

*

Снова и снова это постоянное оставление:
Мои глаза открываются, я нахожу, что вы не следите.
Ты снова в утро, сонный, поворачиваешься.

Но во сне живешь. Вот и стараюсь брать,
не отпускать. Завтра ты снова умрешь.
Эреб, в котором я держу тебя — все еще пытаюсь —

Я пробуждаюсь между сном и пробуждением.
Как будто вы проскользнули через какую-то трещину, лощину.
Я спал, пока ты умирал.

Хотя миф Третуэй более самосознателен, чем миф ее отца, яблоко, очевидно, упало недалеко от дерева.

Как и большинство поэтов, она также склонна связывать вещи с собой, принимать точку зрения — как Офелия в «(Автопортрете)», которая забывает снять крышку объектива и видит только «свой ясный глаз» в объективе. камера.Когда она росла, ее хвалили за ее белую внешность — потому что это означало, что ей будет легче — без сомнения, все усложняло. Как ее тетя Шугар говорит ей в «Камбалах», протягивая ей шляпу для солнца: « Ты такой же белый, как твой отец, /, и ты остался таким, ».

Чтобы вписать правду, воздать должное своей матери и свидетельствовать против сил, которые работают, чтобы стереть и заставить замолчать маргиналов, Третви должна постоянно стоять на страже — даже против самой себя.Это саморазделение оставляет ее в одинокой, хотя и поэтически могущественной, позиции аутсайдера внутри. Она своего рода «проходной» двойной агент, с двойным сознанием, с тем, что E.O. Уилсон, изучающий муравьев, приписывает Homo sapiens только : «психологическое изгнание».

Она застряла посередине, в нейтральной полосе, на обочине, отчужденная от личности, от прошлого, от дома — хотя это все, что она видит. Книга за книгой она едет по паломнической дороге, Миссисипи 49, обратно к побережью залива Миссисипи.Но, как она пишет в «Теориях времени и пространства», «[вы] можете добраться отсюда, хотя / домой нет пути».

… Что есть дом, как не колыбель прошлого
? Слишком давно я нашла
свой ключ в замке старого дома

не повернется — рассказ ржавчины;
и везде пробелы пустырей,
Продам знаков, извещение Осуждено .

Ее машина и торчат волосы. Она не может отстать от церкви, собирающей десятины с сообщества, искалеченного Катриной, используя в своих интересах последние клочки гордости, представляя ложный выбор между верой и жертвой: « Без веры / мы жертвы », — говорится в одной из надписей. . Она отделена от своего старого дома стеклом: стеклом закатанных окон машины и новой стеклянной стеной в старой церкви. Не в силах заставить себя ответить «на зов / к алтарю», она может смотреть, но не участвовать.

До вестибюля дошел — ни в
, ни в выход. Служба продолжалась. Я ничего не делал
, кроме как смотрел лицом в стекло…

Ее психологическая нейтральность появляется в новом стихотворении под названием «Мой отец как картограф». В этой аллегорической поэме ее отец пытается сквозь «тусклый свет» старости «осмотреть» «территорию» своей внутренней жизни:

… вот страна
из Утрата , его колония Горе ;
великий континент Желание
и его окраина Сожаление …

Границы закреплены: он установлен своим путем.Тенор ностальгический, доброжелательный, колониальный. В конце стихотворения мы слышим, чего «не хватает»:

… предупреждение путешественника
на полях: дракон —
его змеиная подпись — чудовищный
как двуликая дочь.

Отцовская карта не признает угроз — черноты, нечистоты, женственности — которые обрамляют его внутреннюю жизнь из-за их исключения. На этой неотмеченной на карте марше «где обитают драконы» живет его дочь. Как камбала тети Шугар, с одной черной и одной белой сторонами, Третви выходит из сделки «двуличным».«Безжалостная» («Элегия») в своем расследовании предположений отца, она также чувствует себя «двуличной» предательницей.

График в Cartographer напоминает нам, что ее отец — писатель. Ручка отца вызывала беспокойство американских женщин-поэтов со времен ранних стихотворений Анны Брэдстрит в Новой Англии семнадцатого века. Отец Брэдстрита, Томас Дадли, будучи заместителем губернатора колонии (пуританин Томас Джефферсон), был также поэтом, воспитателем и наставником Брэдстрита.Патрисия Колдуэлл исследует ряд изображений перьев и перьев в ранних стихах Брэдстрита. При обычном сдерживании ее «скромный» инструмент часто является фольгой для высокопоставленных фаллических перьев писателей-мужчин. Примечательно, что после смерти ее отца образы пера выпадают из стихов Брэдстрита. Самая известная ручка Брэдстрита появляется в «Прологе»:

Я противен каждому придирчивому языку,
Кто говорит, что моя рука лучше подходит иголке,
Перо поэтов, все презирают, значит, я должен ошибаться;
За такое презрение, которое они бросают на женское остроумие:
Если то, что я делаю, будет успешным, то не продвинется,
Они скажут, что это глупее, а то и случайно.

«Неприятный» здесь означает уязвимый.

Безоговорочная иерархия и насилие, ручки и иглы фигурируют в памятнике . В «Теории времени и пространства» из Native Guard , например, «лодки для креветок — это свободные стежки». В «Южной готике» из последней части Native Guard «холодные губы» ее матери «зашиты». У безымянного рекрута-освобожденного раба в цикле сонетов «Туземная гвардия» двойственное отношение к его перу.С одной стороны, его прежняя жизнь раба «начертана на [его] спине». С другой стороны, он, как и Фредерик Дуглас, пытается использовать «чернила» для точного «учета» своего опыта и, наконец, для «объяснения» несправедливостей. С «1865 года»:

Вот вещи, которые необходимо учитывать:
убийств под белым флагом капитуляции —
убийств черных в форте Пиллоу; наше новое название —
— Corps d’Afrique — слова, которые берут родной
из нашего заявления; мохоспины и вольные — изгнанники
на своей родине; больные, искалеченные,
каждая потерянная конечность, а то, что осталось: фантом
, боль, воспоминания, преследующие пустой рукав…

Сам Дуглас, как известно, использует свое перо для борьбы с рабством, но в начале своего Повествования он усложняет образ этого инструмента свободы.Описывая нечеловеческие условия содержания рабов, он пишет: «Мои ноги были так разбиты морозом, что перо, которым я пишу, могло попасть в раны».

В Тралл перо отцов подвергается тщательной проверке как инструмент колонизации. Экфрастическая поэма «Знание» анализирует рисунок анатомирования XIX века. Мы видим объективацию «идеального женского тела», в котором джентльмены науки и искусства собрались вокруг трупа, всматриваясь и толкая его.Подобно их холодным скальпелям и клещам, перо, символ власти, является одним из «инструментов эмпирического». Третуэй приходит, чтобы идентифицировать каждого из «образованных» мужчин на рисунке со своим отцом. Вспоминая, как он говорил о ней как о своем «гибриде », она видит, что он тоже был систематиком мифического идеала, санкционированного «храмом» лженауки. «Вот, — пишет она, —

он — все они: озабоченный человек —

художник, собиратель опыта; скептик, наклонивший голову
, его мысли склонились к
, чего я не мог знать; хранитель знаний
опускает стопку книг; даже

диссектор — его скальпель в руке, как ручка
, парил надо мной, направленный прямо в мое сердце.

Подобно Брэдстриту, Третви чувствует себя «неприятным» для каждого исследователя корыстных, близоруких знаний. Хотя письмо — ее призвание, авторитет пера определяется ее идентификацией с женским объектом исследования. Лишенная субъективности, отданная на милость «клинку анатома», она пассивно «написана». Это затруднительное положение перекликается с кошмаром из Native Guard :

… В моем сне
призрак истории лежит рядом со мной,

переворачивается, прижимает меня тяжелой рукой.

Trethewey попадает в классический вестерн. Ее поэтическое исследование артефактов рискует стать еще одной критически осуждаемой таксономией «в плену» слов («Таксономия»). Разве она не еще один создатель предметов, которые показывают ей то, что она хочет видеть? Что-то вроде Джефферсон, которому нужно увидеть себя «архитектором Истины» ( Torna Atrás )? И какой же она искусный поэтический архитектор; с какой амбивалентностью слово «мера» повторяется в Thrall . Разве она не светский экзегет, типолог если не «пятна» черноты, то ее стирания? «Как не видеть» — к чему она снова и снова обращается в своих стихах — «разум колонии» («Таксономия») в собственном сознании?

Но какая альтернатива? Спиритизм? Мистика? Фольклор? Постмодернизм? Насколько Третви страстное желание «знаков» напоминает суеверия ее бабушки, она в равной степени не доверяет и в равной степени изгнанником чего-либо, имеющего привкус талисманов («Верующий») или алхимии («Таксономия»).Вместо скользких и влажных предложений постмодернизма или космических утешений спиритизма она предпочитает прозаицизм истории: ее артефакты и архивы; его тщательная методология допроса, процесс и прозрачность; горькая каша иронии. Она стремится к прозорливости, глубокому и ясному изображению, которое может прочитать публика. Долговременные удовольствия от формы — достаточно хорошие средства для ее постоянно проясняющих критических целей, но никогда не отменяют ее. Она не позволит себе, как многие до нее, увлечься.Она не уйдет далеко от американской окраины, в которой родилась. Ограничение — это ее сила.

Это нравственно острая, назидательная поэзия: в высшей степени обучаемая, поучительная в хорошем смысле, даже дейктическая в своей потребности повторять снова и снова «здесь» в постоянном напоминании о том, что «имеет значение контекст» («What the Body Можно сказать»). Тихий, трудоемкий, будничный — я думаю, что любое из этих описаний подойдет Третви — это тоже откровение, но как антитеза и противоядие от традиционной романтической инфляции субъекта за счет маргинализованного / объективированного другого.Если существует «одно искусство» или «закон одной организации», который «действует во всей природе» для Третви, это больше потеря Бишопа, чем «моральная природа» Эмерсона. Снова и снова она обнаруживает в справедливости, а не справедливости, и заставляет «ловкие смешения разума» («зов») отвечать за себя, а не показывает, как «законы моральной природы отвечают законам материи». Она не может позволить себе такой веры.

Йорк скончался на пороге расовой революции в Америке. Трейвона Мартина только что убили во Флориде. Фергюсон и Black Lives Matter вышли через год или около того, как и первый из трех отчетов о сотнях недокументированных линчеваний в Америке, выпущенных некоммерческой юридической фирмой Equal Justice Initiative (EJI) в Монтгомери, штат Алабама.EJI описывает свою миссию как «усилие изменить культурный ландшафт с помощью памятников и мемориалов, которые более правдиво и точно отражают нашу историю» — очень Третуэй. В прошлом году EJI открыла мемориал площадью шесть акров, чтобы «контекстуализировать расовый террор». В центре места находится более 800 стальных колонн — по одной на каждое американское графство, где произошло линчевание. Расположенный в окружающем поле, у каждого столбца есть близнец, ожидающий своего утверждения от округа США, который он представляет. Некоторые округа потребовали их, некоторые сопротивляются.Достаточно сложно объявить: «Это произошло здесь». Признание, что «мы сделали это», — это целая банка червей. В своем амбициозном проекте по элегантному оформлению как можно большего числа жертв убийств за гражданские права Йорк хотел потребовать их всех — не опыта или страданий мучеников и их сообществ, а преступлений, за которые несет ответственность его сообщество .

Для Йорка это было предложение «все или ничего»; молчание было непростительным. Его последняя элегия Медгару Эверсу, «Постскриптум», из его посмертного сборника Abide (2014), начинается,

Я не хотел писать это,
даже думать о вас,
боялся, что мысль свернется,
запутается и сделает вас
обычным и фактическим, как свет.
Итак, я ждал,
рук, карандаши вниз.
Теперь это похоже на молитву
против мира и пребывания в нем.
Поэтому и ждал
в кустах. Это молитва
, которую произносят закрытые глаза.

Для Йорка молчать об этих преступлениях — значит походить на убийцу, безмолвно ожидающего «в кустах». Если не писать об этом — будь то из приличия, стыда или отрицания — это не исчезнет, ​​кроме как в памяти, создавая отрицательную обратную связь из забвения и стирания, которая только увеличивает вероятность того, что это повторится снова.

Тем не менее, стоит задуматься, почему Йорк говорит, что сначала сопротивляется написанию еще одной элегии для Эверса. Он уже опубликовал длинную книгу «И когда-нибудь» в своем предыдущем и последнем опубликованном сборнике « Persons Unknown » (2010). Чего именно он «боится»? Пропитанная повсеместным горением («завиток») и древесными зарослями («клубок») его родного, смертоносного пейзажа, беспокойство здесь является одним из представлений: как Йорк «делает» Эверса своим искусством. Это беспокойство имеет двойное значение для мужчины, белого южного художника.Идентификационные маркеры Йорка — похожие на маркеры человека, ожидающего Эверса в кустах — делают его, как утверждают некоторые, наименее квалифицированным из всех, кто может говорить об Эверсе. Это вдобавок ко всеобщей проблеме создания искусства о злодеянии.

Что означает, что Йорк не хочет «делать» Эверса «обычным и фактическим, как свет»? Самый простой ответ заключается в том, что Йорк не хочет, чтобы он был, как говорится, «еще одной статистикой». Если здесь это вызывает беспокойство, то, должно быть, это было проблемой для каждой из десятков элегий о гражданских правах, которые Йорк пытался написать.Как он избегает этого? Или это неизбежно, но меньшее из двух зол по сравнению с молчанием? И еще вопрос: действительно ли возможно или желательно, чтобы памятник выходил за рамки «обычного», «фактического» — публики?

Поэзия, по крайней мере для новых критиков, неизбежно больше, чем просто информация. Они любят говорить, что это «невозможно описать». Если вы можете получить то, что вам нужно, из статистики или синопсиса, какой смысл писать стихотворение? Справедливо. Но такое мышление рискует бросить тень на факты, на историю, на политику, на ясность.Разве в колонках EJI нет чего-то «фактического и обычного»? Или даже о резких, лапидарных стихах Трэвэя об историческом возрождении?

Йорка и его идентичность уже сложны. Как белый человек, пишущий о расовых преступлениях, он застрял между камнем и наковальней: с одной стороны, он представляет черных жертв, которых он чувствует, но на чью личность и опыт он не может спокойно претендовать; а с другой стороны, он представляет белых преступников, которым он не может сопереживать, но чья личность и опыт он может — и фактически чувствует себя морально обязанным — поговорить с ними.Почему он усугубляет трудности тем, что также (часто) уклончив и неясен в этих стихах? Боится ли он быть простым — слишком «обычным и фактическим» для хорошей поэзии? Если да, то потому ли, что хорошие стихи не должны быть такими, или потому, что хорошие стихи на эту тему не должны? Возможно, он имитирует неясность и сокрытие публичных записей об этих преступлениях. Возможно, проблема в том, что эти случаи нельзя назвать «обычными и фактическими», потому что они, по крайней мере частично, находятся вне досягаемости «света».«Во многих из этих случаев достаточно сложно установить факты, не говоря уже о том, чтобы заглянуть в бездну, которая является мотивами убийц и их сообществ.

Мне кажется, что важнейшее действующее допущение состоит в том, что «общее и фактическое» легко забывается. Йорк, один из новобранцев Трэвэя в борьбе с забвением и стиранием, хочет воздать должное Эверсу, сделав его незабываемым. Но как?

[я молился] каждую ночь не только
, чтобы не умереть

, но проснуться и открыть для себя
то, что я всегда знал, я
инопланетянин с этим вторым зрением,

мир книга
такой вибрации я мог видеть
то, что мне нужно.

Так был отлит Йорк в своем тигле в Алабаме. Его стремление к превосходству и постоянству приводит к беспокойному допросу архивных материалов. Никогда не довольствуясь сохранившимися записями, он пытается вернуться и воспроизвести запись, что означает, что он играет с материалами, пока они не дадут ощущение возможности или возобновления. Подобно джазовому исполнителю, играющему мелодию, всегда нужно что-то понимать, переключать или настраивать: чтобы взять правильный аккорд на соединяющих струнах возможностей и заставить материал гудеть.Погружаясь в прошлое, в исторические записи, в непознаваемую боль, он стремится к покупкам, к надежным свидетельствам. Надежда: как-то снова открыть дело. Хотя бы на мгновение, возможность борется с эфемерностью и глупостью, омрачающими человеческие усилия. Как пишет Марина Уорнер: «Как будто» — это желаемое, а иногда и тоскливое, но это надежда ». Иными словами, Йорк ошибается, с которой ничего не было тогда или, по-видимому, теперь нельзя сделать, и находит метафизическую возможность сделать что-то, — будь проклят Оден.Как пишет Эмерсон, «мы учимся отдавать предпочтение несовершенным теориям и предложениям, которые содержат проблески истины, переваренным системам, у которых нет ни одного ценного предложения… объявляя неизведанные области мысли и, таким образом, сообщая через надежду о новой деятельности оцепеневшей душе. . »

Идея состоит в том, чтобы увидеть, какой элегический потенциал может дать архив. Несмотря на то, что Йорк менее оптимистичен, чем Эмерсон, он исследует, в частности, как физические элементы — воздух, вода, огонь — могут, как можно сказать, сохранять или служить историческими записями.Таким образом, можно сказать, что природа хранит истину. На ум приходит утверждение доктора Кинга-младшего о том, что «дуга моральной вселенной длинна, но склоняется к справедливости». В человеческом масштабе это означает, что медленно, очень медленно все улучшается; правосудие немного продвигается. По божественной шкале это означает, что наступит день, когда Бог отмерит Свою справедливость. За все, что произошло, мы будем нести ответственность. Элементарный послужной список Йорка, неизгладимый жесткий диск его натуры — если он надуман и растянут — предшествует Высшему, божественному расчету Судьи, от которого ничего не скрывается.

«В волшебном городе» из первого сборника Йорка, «Баллады об убийствах», (2005), исследует, как сталь могла служить возможным свидетелем взрыва в 1963 году баптистской церкви на 16-й улице в Бирмингеме. Стихотворение связывает сталь с бомбардировкой церкви через акт прослушивания «Алабамы» Джона Колтрейна на виниле. Мелодия Колтрейна была написана в ответ на бомбежку.

Как и во многих других джазовых стихотворениях, метафора пытается поймать ветер в сети.

Тайнер почти потеет,
то, что он хранит вне времени,
, что Джимми говорит по струнам,
, как будто что-то скручено там,
статическое электричество, даже если Элвин никогда не трясется.

Но в третьей строфе начинается волшебство Волшебного города:

Или, может быть, то, что думает стрелка,
немного воздуха Старого Юга, заключенного в ковш стали,
пространство, которое цитирует гребни
и их пустые вены, старый Слосс
, заполненный огнем
или теплоотвод Черри на 16-й улице….

Что, если эта рекордная игла, задается вопросом поэт, была выкована в бирмингемской печи из руды Алабамы? В микроскопическом «воздушном» пузыре, застрявшем в этой игле, могло просто находиться сознание, по крайней мере, в той мере, в какой оно участвует в произнесении записанных печалью бороздок, которые сами «цитируют» (напоминают?) Холмы и долины, где эта руда была добыта (и откуда сам Йорк).Мысли иглы будут звучать в Бирмингеме начала шестидесятых, в статике его тройного горения джаза, сталеплавильных печей, черных домов и церквей. Теоретический, а не маленький эзотерический воздушный пузырь Волшебного города, вроде тех, что застряли глубоко в арктических льдах, держит (и говорит) рекордов случаев.

Шесть недель с тех пор, как этот шепот поднялся
в окна сцены
за баром Half Note,
Шепот Мингуса распространился как синяк,
Лестер Янг мертв , шесть недель
с тех пор, как он упал с неба,
мертв от самолета из Парижа,
и каждую ночь этого прощания
уходил более чувствительных .Теперь,
, квартиры спрятаны, и Хэнди научился
складывать звук дыхания
внутри нот — кровоточащее горло,
последний эпилептический трепет языка —
, в то время как Мингус дрожит басами
волнами звука и терпит неудачу .

Если бы эти и только эти джазовые гиганты могли достичь такой «чувствительности», какой инструмент обнаружения мог бы быть достаточно чувствительным, чтобы улавливать звук, «который не выдержит ни один микрофон»? Конечно, ничего человеческого. Йорк представляет, как напитки завсегдатаев дрожат от звуковых волн.«Здесь, — пишет он, — слушают только напитки» (в другом стихотворении «поверхность половника… слышит каждое слово»).

Но потребуется еще более чувствительный инструмент, чтобы также обнаружил — внутри джаза, внутри жидкости для коктейлей — рябь близлежащей Жемчужной реки, которая была нарушена, когда был брошен похищенный, избитый и выстреливший Чарльз Мак Паркер. Элементы играют на своей «универсальной лире» в стиле Walden , чтобы заставить их наклониться и заговорить, потребовалось бы некоего орфического элегиста.

Напитки дрожат, как река
на полпути к могиле,
тянут ветер или отвес,
кашель струн под рукой,
и в центре города лента ждет
магнитов, чтобы повторить это снова,
телетайп пишет история
для завтрашнего дня Times —
тело, вытащенное из реки
в Миссисипи, с указанием имени только пальцами
. Здесь
только напитки слушают
, когда Эрвин поднимается, призрачный след Хэнди,
и даже они не слышат
, как реки исцеляют их тишину,
, как они заполняют свои шрамы так идеально
, что вспоминать кажется забытым.

Подобно стальной пластинчатой ​​игле, поэт, благодаря своей чувствительности к бороздкам вселенной, интерпретирует прошлое. Многие трагические ретроспективные поэмы оперируют таким восприятием и чтением. Например, Третви, соратник Йорка по южной элегии, усовершенствовал фотографическое стихотворение, в котором разрушительно необратимое будущее читается в мгновенных фотографических деталях. Часто фигуры, запечатленные на фотографии, являются невольными будущими жертвами, от которых мы вздрагиваем с некоторой драматической иронией, видя, что предвосхищая образы, они преданы своей судьбе.Рассмотрим виллу « King Cotton, 1907 » из серии «Сцены из документальной истории Миссисипи» из Native Guard :

В каждом углу фотографии флаги развеваются над
главной улицей Виксбурга. Сложенные в виде арки
большие тюки хлопка поднимаются из земли

, как гигантская волна, волна истории захлестнула город.
Когда прибудет Рузвельт — парад — оркестр двинется маршем,
, и на каждом углу развеваются флаги.

Слова на баннере: Хлопок, король Америки — звучат как «
» прогресса. Это за два года до контрмарша Юга —
больших коробок хлопка, поднявшихся из-под земли,

кишит долгоносиками — чума, библейская, повсюду.
Так вот, негритянские дети катаются на тюках в жесткой от крахмала одежде.

Подумайте, «MCMXIV» Филипа Ларкина: «Никогда больше не будет такой невинности».

Йорк видел себя в союзе с Трэвэи (и, судя по всему, она с ним).Бескомпромиссно-нравственные создатели памятников расовым преступлениям на крайнем юге, они были соработниками «против течения» («Письмо, написанное чужой рукой»). Как мы видели, новые критические наставники уговаривали Третви не отвечать на личные / политические призывы ее матери. Повествование Йорка, заметное в посмертном Abide , запечатлено в образе подростковой рэп-битвы в центральной Алабаме. Белым и черным, этим детям сказали, что им «не следует / называть, возбуждать, помнить» их тревожную расовую историю («Письмо, которое нужно обернуть вокруг двенадцатидюймового диска»).

Наряду с артефактами и архивами Йорк и Третуэи внимательно относятся к тому, что говорят произведения искусства. Третеви, кажется, предпочитает визуальные статичные работы — фотографии, картины, памятники. Йорк склонен делать статические артефакты динамическими — например, заглядывать во внутреннюю работу фотографического процесса. Он также распространяет экфрас на непредставительное, многогранное музыкальное искусство — на джаз, не меньше, на эту наименее фиксированную форму (ни в коем случае не первый поэт-мужчина, поклоняющийся в этом святилище).

Одно из больших отклонений Йорка от стиля Трэвэя — его сопротивление детерминистской иронии как финалу элегизма. Ретроспективная трагедия может быстро стать довольно детерминированной — довольно суровой. Как выразился Томас Транстрёмер, «писать о мертвых… это игра, сделанная тяжелой / грядущей». Или, как пишет сам Йорк, «видеть — значит знать / все как последствие» («И когда-либо»). Например, в «Darkly» из Persons Unknown Йорк ставит себе задачу представить себе, «как» убийцы Уильяма Эдвардса-младшего.в 1957 г. попал «туда», то есть не только в места убийства Монтгомери, но и в точку планирования и совершения преступления. Среди множества вариантов «что, если» и «может быть» поэт отказывается представить, что убийцы «всегда были рядом».

Трудно не рассматривать разные подходы Йорка и Третви в свете этого уродливого академического слова «позиционность». Третви видит себя зажатой «тяжелой рукой» истории («Паломничество»). Но Йорк хочет использовать эту руку, чтобы открывать и «загонять» «где-нибудь в другом месте», как он так часто пишет.Из «Эпистрофии»:

Мне нужно поднять иглу

Я не могла дотронуться, когда-то
была слишком тонкой для моей руки, игла
, которой пришлось ждать

для отца. Он простоял
ночей в тишине,
выкурил его единственное слово, а затем набрал

и возьми за руку.

Здесь детское проигрывание пластинок тесно связано с отцом поэта: часть наследства, часть запрета. Шеймус Хини попадает в похожую ситуацию, своего рода беспокойство о влиянии.Из «Копания» (1966):

Ей-богу, старик умел обращаться с лопатой.
Прямо как его старик.
….
Но у меня нет лопаты, чтобы следовать за такими людьми, как они.

Между моим пальцем и большим пальцем
Ручка для приседания находится в упоре.
Я покопаюсь с этим.

Пистолеты, ручки, лопаты, стилус для фонографа (и игла, и ручка): клянусь Богом, человеку нужен инструмент! И Хини, и Йорк иллюстрируют свой отход от патриархального физического труда (отец Йорка, Гефест, работает по ночам в сталеплавильной печи).Хорошо это или плохо, но перо сына более тонкое и чувствительное, чем тупой инструмент отца. Искусство сына нарушит тишину, рассказывая о запрещенных предметах: Смуты, убийства за гражданские права, его «перо, катящееся, как игла, по темноте» («Письмо, которое нужно обернуть вокруг 12-дюймового диска»).

А вот представим
сразу после того, как закинули камеру

на плече берущего,
и в центре тысяча черных

смотрит в это облако света,
ни на мгновение ни

собираются к ни
спускаются с небес,

, но ждут в своем обожании
и благословляют каждого своим сиянием —

видение этой тысячи белых
потемнело на час

и в ужасе молясь этому столбу
за исправляющий свет…

«Оригинальные» негативы внутри фотоаппарата рассказывают другую историю, нежели фотография.В игре со светом лица, смотрящие вверх, на время становятся черными, а не белыми. Вместо презренной соучастницы они становятся видением черных мучеников, «ожидающих в… поклонении», «молящихся» «облаку света», которое благословляет «каждого своим сиянием».

В своих последних стихотворениях Йорк возвращается к фотографии, снова «прорываясь» к прометеанской метафизике искупления. Из «Письма из Окемы»:

Они все там, фотография
висела над своим местом в воздухе
, колеблясь от жары, как в ванне
, где страница впервые узнала об этом,

вода Я хочу разбить
, чтобы украсть свет, который горит ее там,
свет ее сына тоже, и оставить
горожан там, где их взоры

может высушить реку до следа,
— ярким светом, который не мигнет,
— до тех пор, пока они не сгорят до соли,
— до шелка ужаса, до бумаги.

Аналоговая фотография старой школы превращена в День расплаты. «Колеблющаяся» жара в Оклахоме заставляет поэта задуматься о проявлении оригинальной фотографии линчевания, когда химическая «ванна» впервые выжигала ужасное изображение на бумаге. В своего рода инверсии или прерывании рождения этой фотографии прометеевский поэт хочет «разбить» «воду» ванны и «украсть» у богов фотографии «свет, который обжигает» Лору и Л.Д. Нельсон на страницу. Таким образом, в результате этой кражи останется только световое изображение горожан, смотрящих вниз с моста, на котором были повешены жертвы.Малодушный «взгляд» горожан, оставленный сам по себе, был бы достаточно адским (возможно, с добавлением того украденного огня, обрушившегося на них), чтобы «высушить реку до следа» и сжечь их «досолу».

Пожалуй, самый точный расчет Йорка содержится в его последней книге « Неизвестные лица, ». Уже опубликовав элегию для Уилли Эдвардса-младшего в « Балладах об убийстве » («Утешение»), поэт вновь обращается к теме и месту, где было совершено убийство — Монтгомери, Алабама и река Алабама, куда было брошено тело.Йорк, тем не менее, снова оказывается вне истории — в отличие от Третви, отделенной от своего старого дома стеклом («Конгрегация»). Река символизирует «стекло», через которое падшему поэту удается увидеть убийц Эдвардса и себя, «но мрачно».

Не торопясь, Йорк проводит небольшую полевую работу, идя в центр города, где убийцы вынашивали свой план похищения Эдвардса. Йорк представляет, как замысел плана неизгладимо оценивает вселенную:

… эта волна тепла,
эхо

, что заполнит ночь
пятьдесят лет назад

когда пятеро мужчин согнули
в маслянистом свете закусочной

[…]

и планировал убить человека
, которого они никогда не видели.

Свет и звук резонируют на протяжении многих лет, как сверхновая, искривляющая пространство-время, или как «Природа» Мильтона
, «пронизывающая все ее работы» после падения человека.

Прыгая вокруг концепции элементарной памяти, поэт предполагает, что «[м] уличные фонари помнят свет» той зимней ночи,

гелеобразный и тонкий, как беконный жир,

как гласный звук во рту
, который просто не сломается…

Здесь, в один из лучших часов Йорка, его собственная речь выдает отождествление с убийцами Монтгомери.Это характерное устное сравнение указывает на упорство алабамского акцента Йорка: например, как восходящее нытье долгого i в слове типа «высокий» усиливается без «разрыва» в конце гласного до тонкого дифтонга. (и-ее). Это трудноуловимое, но проницательное понимание также служит признанием того, что есть некоторые вещи, через которые Йорк не может «прорваться».

Но, может быть, эта идентификация пригодится.

Может быть, этот свет может служить

дверь, через которую я могу пройти,
комната, где я могу сесть рядом с ними

вряд ли не к месту,
потом смотри, как они поднимаются и расходятся…

Хотя на этот раз Йорк не использует физику фотографии, его кинематографическое воображение вызывает «исправляющий свет».Отрицая какие-либо надписи, ни в своем стихотворении, ни в природе, убийцам, не подвергавшимся судебному преследованию, он утешается тем фактом, что они «никогда не попадали» в исторические записи, что они были «забыты водой». Хотя он отказывается принять детерминированную идею о том, что убийцы каким-то образом «всегда были здесь», неизбежно, заключает он, так это то, что, когда они покинут этот мир ради следующего, ясности «лицом к лицу» будет достаточно. Тогда они узнают, как они известны.

Они еще пришли,

каждый, к тому утру
в конце всего

когда они посмотрят назад
на целебную воду

и скажем
Моя жизнь ничего не значила .

Хотя ему часто давали — побуждали — избегать грубого синтаксиса и обычного употребления, удивительно, что мог сделать этот любитель устной культуры, если он доверял речи. Четкий диалект Йорка и библейский подтекст дают нам «тот момент, когда [человек] видит себя таким, как его язык».- Действительно, деликатес.

Йорка демонстрируют растущую одержимость как историческими записями, так и пластинками, как с убийствами афроамериканцев, так и с музыкой, созданной ими во время движения за гражданские права. Осмелившись взять тонарм и позволить стилусу опуститься, он идет по грани между извлечением и присвоением, между крестоносцем и знатоком. Учитывая расовую динамику, сам материал, как и тонкое перо фонографа, является «чувствительным». И если труды Йорка что-то нам показывают, так это то, что он это знает.

На ум приходит описание музыкального критика Аманды Петрусич 78 проигрывателя пластинок и звукорежиссера Кристофера Кинга. Она описывает сцену, «заваленную» импровизированными гирями для тонарма — «спичками, депрессорами для языка, маленькими пластиковыми ложками для мороженого». Эти гири используются для микрокоррекции различных условий, в которых были сделаны старые записи, которым Кинг посвятил свою жизнь. Можно представить, что работы Йорка завалены импровизированными лингвистическими весами.Его наклонные и иногда натянутые предложения и точки зрения пытаются исправить не только детерминированные или иным образом скомпрометированные исторические данные, но и его чувство запрета на них.

В новом каталоге стихов на моем столе написано, что «хорошее стихотворение заключает договор о сострадании с миром». Конечно, Йорк, поэт печей, фальсификатор. Он копит и объединяет корреспонденции, чтобы открыть пространство для анализа и размышлений. От адских сталелитейных заводов в предгорьях Алабамы до небесных топок звезд, от общественного к личному, от белого к черному, от себя к другому, его деликатность всегда сочетается с его изобретением, его глазом за ухом, его умом. сострадание его честолюбием.

Что касается «пакта» Йорка, я не уверен, что он касается этого мира.

Наташа Верли, доктор медицины | Уход за пациентами

Наташа Е. Верли, доктор медицины . является сертифицированным радиологом, специализирующимся на визуализации тела. Она является доцентом радиологии в Медицинском колледже Вейл Корнелл и помощником лечащего радиолога в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка в кампусе Вейл Корнелл.

Доктор Верли получила степень бакалавра экономики в Университете Пенсильвании и была избрана в общество Phi Beta Kappa по окончании учебы в 2002 году.Она осталась в Пенсильвании и в 2007 году получила степень доктора медицины в Медицинской школе Университета Пенсильвании и была введена в медицинское общество чести Alpha Omega Alpha (AOA).

Доктор Верли прошел промежуточную стажировку в больнице Маунт-Синай в Нью-Йорке, а затем закончил ординатуру по диагностической радиологии (2008-2012) в Медицинском центре Нью-Йоркского университета / Лангоне. За этим последовал год стажировки в области визуализации тела также в медицинском центре Нью-Йоркского университета / Лангоне, где она была удостоена награды «Стипендиат года» в области преподавания от ординаторов-радиологов.Д-р Верли присоединился к преподавателю отделения радиологии медицинского колледжа Weill Cornell в июле 2013 года.

Доктор Верли специализируется на визуализации тела. Она интерпретирует КТ, МРТ, рентгенограммы и ультразвуковые исследования брюшной полости и таза, а также ПЭТ / КТ всего тела. В июле 2012 года она получила сертификат совета по диагностической радиологии Американского совета радиологии.

Научные интересы доктора Верли включают роль диетических факторов в развитии общих процессов заболевания, а также преимущества растительного питания и восстановления здорового микробиома кишечника при лечении этих состояний.

Ее исследовательские интересы в области визуализации включают расширенную МРТ кишечника, простаты и печени, ультразвуковую эластографию для раннего выявления изменений паренхимы почек у пациентов с трансплантатом почек и достижения в области ПЭТ / МРТ.

Помимо клинической и исследовательской деятельности, доктор Верли является активным и вовлеченным преподавателем ординаторов, стипендиатов и студентов-медиков.

Доктор Верли является членом нескольких престижных радиологических обществ, перечисленных ниже:

• Американский колледж радиологии (ACR).
• Радиологическое общество Северной Америки (RSNA).
• Нью-Йоркское общество рентгеновских лучей (NYRS).
• Американское общество рентгеновских лучей (ARRS).

Наташа Пирача, врач — педиатрия | ColumbiaDoctors

Перейти к оповещению на сайте. перейти к содержанию

Специализация:

Внутренняя медицина, педиатрическая реанимация

Не принимает новых пациентов

Назначить встречу

Портал для подключения к пациенту

Для существующих пациентов: войдите в систему, чтобы записаться на прием, просмотреть документацию или связаться с вашим поставщиком медицинских услуг.

Подключиться Войти

О Наташе Пирача

Д-р Пирача — доцент кафедры педиатрии и медицины Колледжа врачей и хирургов Вагелоса Колумбийского университета и лечащий врач службы паллиативной медицины педиатрии и взрослых в Медицинском центре Колумбийского университета. Ее интересы в области паллиативной помощи включают оптимизацию перехода на другую помощь детям и молодым людям с хроническими заболеваниями, а также содействие пониманию и устранению социальных и культурных препятствий для оказания помощи.

Доктор Пирача закончила бакалавриат в Университете Рутгерса в Нью-Брансуике со степенями в области клеточной биологии, неврологии и испанского языка. Она получила медицинскую степень в Медицинской школе Университета Рутгерса в Нью-Джерси (NJMS) в Ньюарке, штат Нью-Джерси, где она осталась, чтобы закончить резидентуру по внутренним болезням и педиатрии в Rutgers NJMS, работая главным резидентом в течение ее последнего года. Она осталась в течение второго года старшей ординатуры в Rutgers NJMS для отделения внутренней медицины в East Orange Veterans Affairs, уделяя особое внимание образованию в области амбулаторной и паллиативной помощи.Она закончила стажировку в хосписе и паллиативной медицине в Медицинской школе Икана на горе. Синай в Нью-Йорке. В свободное от работы время она преследовала свои интересы в области глобального здравоохранения, работая в Перу, Гаити и Иордании.

Академические звания

• Доцент кафедры педиатрии и медицины CUMC

Филиал больницы

• Нью-Йоркский пресвитерианский / Колумбийский университет Медицинский центр Ирвинга

Принято страхование

Aetna

• Администраторы подписи Aetna
• EPO
• HMO
• Управляемая помощь Medicare
План сотрудника
• NYP
• NY Signature
• POS
• PPO
• Здоровье студентов

Cigna

• Грейт-Уэст (национальный)
• HMO
• POS
• PPO

Empire Blue Cross / Blue Shield

• EPO
• Управляемая помощь Medicare
• PPO

План медицинского страхования Нью-Йорка (HIP)

• ConnectiCare
• EPO
• Essential Plan
• HMO
• Управляемая помощь Medicaid
• Управляемая помощь Medicare
• PPO
• Select Care (Обмен)
• Вытра

MVP Health Care

• Essential Plan
• HMO
• Управляемая помощь Medicaid

United Health Care

• Компас (Обмен)
• HMO
• Управляемая помощь Medicare
• POS
• PPO

* Свяжитесь с офисом поставщика напрямую, чтобы убедиться, что ваша страховка принята.

Наташа Верли, врач: интервенционная радиология

Наташа Верли, доктор медицины, сертифицированный радиолог, специализирующийся на визуализации тела. Она является доцентом радиологии в Медицинском колледже Вейл Корнелл и помощником лечащего радиолога в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка и кампусе Вейл Корнелл. Верли получила степень бакалавра экономики в Университете Пенсильвании и была избрана членом общества Phi Beta Kappa по окончании учебы в 2002 году.Она осталась в Пенсильвании и получила степень доктора медицины в Медицинской школе Университета Пенсильвании в 2007 году и была введена в медицинское общество почетных званий Alpha Omega Alpha (AOA). Верли прошел промежуточную стажировку в больнице Mount Sinai в Нью-Йорке, прежде чем пройти ординатуру … Подробнее

Наташа Е. Верли, доктор медицины, сертифицированный радиолог, специализирующийся на визуализации тела. Она является доцентом радиологии в Медицинском колледже Вейл Корнелл и помощником лечащего радиолога в Пресвитерианской больнице Нью-Йорка в кампусе Вейл Корнелл.Доктор Верли получила степень бакалавра экономики в Университете Пенсильвании и была избрана членом общества Phi Beta Kappa по окончании учебы в 2002 году. Она осталась в Пенсильвании и получила степень доктора медицины в Медицинской школе Университета Пенсильвании в 2007 году. был введен в медицинское общество чести Alpha Omega Alpha (AOA). Верли прошел промежуточную стажировку в больнице Mount Sinai в Нью-Йорке, а затем закончил ординатуру по диагностической радиологии (2008-2012) в Медицинском центре Нью-Йоркского университета / Лангоне.За этим последовал год стажировки в области визуализации тела также в медицинском центре Нью-Йоркского университета / Лангоне, где она была удостоена награды «Стипендиат года» в области преподавания от ординаторов-радиологов. Доктор Верли присоединился к преподавателю отделения радиологии медицинского колледжа Вейл Корнелл в июле 2013 года. Клинический опыт Верли находится в области визуализации тела. Она интерпретирует КТ, МРТ, рентгенограммы и ультразвуковые исследования брюшной полости и таза, а также ПЭТ / КТ всего тела. В июле 2012 года она получила сертификат совета по диагностической радиологии Американского совета радиологии.Научные интересы Верли включают роль диетических факторов в развитии общих болезненных процессов и преимущества растительного питания и восстановления здорового кишечного микробиома при лечении этих состояний. Ее исследовательские интересы в области визуализации включают расширенную МРТ кишечника, простаты и печени. Ультразвуковая эластография для раннего выявления изменений паренхимы почек у пациентов, перенесших трансплантацию почки, и достижений в области ПЭТ / МРТ. В дополнение к клинической и исследовательской деятельности д-р Верли является активным и вовлеченным преподавателем ординаторов, стипендиатов и студентов-медиков.Д-р Верли является членом нескольких престижных радиологических обществ, перечисленных ниже: Американский колледж радиологии (ACR), Радиологическое общество Северной Америки (RSNA), Нью-Йоркское общество рентгеновских лучей (NYRS), Американское общество рентгеновских лучей (ARRS). Читать меньше

NATASHA House был основан, чтобы дать женщинам и их детям второй шанс.

Бездомность влияет больше, чем вы можете ожидать

Семьи с детьми являются одним из наиболее быстрорастущих сегментов бездомного населения, и 84% семей, испытывающих бездомность, возглавляются женщинами.Бездомные дети часто страдают больше всего и в два раза чаще повторяют класс, их отчисляют или отчисляют, а также бросают школу.
‍

NATASHA House — это безопасное место для женщин и их детей, где они могут начать новую жизнь после перехода в постоянное жилище. Жители получают поддержку и обучение о том, как жить финансово независимой и поддерживать самодостаточные, стабильные домохозяйства. Буквы в «NATASHA» означают: «Новая альтернатива безопасной домашней атмосфере»

Волонтер

Мы всегда ищем активных волонтеров, которые помогут поддержать наши многочисленные программы и мероприятия по сбору средств.Вкладывая свое время и энергию, вы можете напрямую повлиять на жизнь, для которой был построен NATASHA House.

Волонтерская деятельность включает:
‍

‍

• Связь с потенциальными и прошлыми донорами
• Поддержка маркетинговых мероприятий и мероприятий
• Обеспечение операционной или административной поддержки
• Получение и сортировка пожертвований
• Обеспечение наставничества в нашей C.H.A.M.P.S. или Программы HomeMakers

Ознакомьтесь с нашими продуктами, последними сообщениями в блогах и инициативами по пожертвованиям

Vitrual Mile In My Shoes Giving Gala

Gala собирает тысячи долларов для предоставления вспомогательных услуг и жилья для тех, кто в противном случае пошел бы без.

Vitrual

Ежегодный благодарственный завтрак

Мы используем это событие, чтобы сказать: «Спасибо!» нашим партнерам, спонсорам, волонтерам и сторонникам.