Мы искали и нашли…

…бывшего замгубернатора

Чтобы найти одного из двух друзей Виктора Салыкова, нам понадобилось всего несколько минут. В анкете всероссийской службы «Жди меня» Виктор написал, что он с ними учился с 1972 по 1978 годы в Московском институте тонкой технической технологии им. М. В. Ломоносова. «После окончания института я по распределению уехал работать в город Павлодар (Казахстан), а друзья — в Норильск. В 1988 году связь с ними была утеряна». Служба «Жди меня» перенаправила анкету нам. Одного друга мы нашли… в администрации Красноярска. Именно там работает Виталий Бобров, бывший директор Заполярного филиала «Норильского никеля», затем заместитель губернатора Красноярского края, а ныне — первый заместитель главы Красноярска. С одной стороны, удивительно, что Виктор Салыков не сумел найти столь известного человека самостоятельно, ведь достаточно всего лишь ввести его имя и фамилию в поисковик Интернета, который выдаст массу информации о нём. А, с другой стороны, вероятно, Виктор даже не подозревал, что его однокурсник стал таким известным человеком. К тому же Красноярск далеко от Казахстана. Более того, другая страна.

Что же касается второго друга, которого ищет Виктор Салыков, то здесь нам требуется ваша помощь. Мы нашли Юрия Самойловича Щербатюка в старой телефонной книге, но сейчас хозяева этого номера — совсем другие люди. Если вам знакомо это имя, пожалуйста, позвоните в редакцию.

…и папу

Эта история простая по сути, но немного запутанная из–за количества участников и случайностей. Итак, девушка по имени Светлана ищет своего отца. После того как родители развелись, она с мамой уехала из Норильска, а папа женился снова. Новая жена папы не слишком поощряла общение мужа с дочерью от первого брака, поэтому постепенно отношения Светланы с папой сошли на нет. В принципе обычная история. Прошли годы, у Светланы уже растёт свой ребёнок, но желание общаться с отцом осталось, а номер телефона и адрес давно потерян. Светлана не подозревала о существовании проекта «Жди меня» в Норильске», поэтому попросила своего друга найти в Интернете норильчанина и попросить его о помощи. Друг, его зовут Александр, так и сделал — нашёл в сети свою тёзку из Норильска, Александру, и попросил чем–нибудь помочь. Александра не растерялась и заполнила анкету на нашем сайте wait.gazetazp.ru. Анкета была опубликована в «Заполярной правде», и её прочел знакомый разыскиваемого папы. Папа нашему звонку удивился: по его словам, у дочери есть его номер телефона и адрес, и не звонила она, как он считал, потому что не хотела. Тем не менее он сразу согласился, чтобы мы связали его с дочерью.

Как будут развиваться отношения отца и дочери, уже не наше дело, а что касается процесса поиска, то мы благодарны норильчанке, которая не сочла за труд обратиться на наш сайт. Это далеко не первая история, когда люди из других городов просят помощи в поисках своих близких у совершено незнакомых норильчан. С помощью Интернета, или при случайной встрече, или послав письмо на адрес соседей потерявшегося человека. Приятно, что норильчане не отмахиваются от этих просьб и переадресовывают их нам. Спасибо, благодаря вам немало поисков закончились успешно.

…и костореза

Виктория Венюкова, разыскивающая своих одноклассников, написала в «Заполярную правду»: «Помогите, пожалуйста, разыскать известного вашего художника Александра Сигунея! Прошло 20 лет, как мы окончили школу… Учились мы в Ленинграде в средней художественной школе им. Б. В. Иогансона. Жизнь нас разбросала в разные стороны, и теперь мы мало что знаем о своих школьных товарищах». Номер телефона известного костореза оказалось несложно найти, однако трубку никто не брал. В итоге мы бросили попытки дозвониться и пошли по простому пути — опубликовали анкету на поиск Сигунея. В итоге в редакцию позвонил он сам, и мы дали ему координаты Виктории.

…семью и имя

Чаще всего истории, с которыми мы сталкиваемся, достаточно просты. Но иногда незатейливый, казалось бы, сюжет жизни вдруг оборачивается таким романом, что впору книгу писать. Эта история — именно такая.

Юрий Михайлович Егоров ищет своего отца — Юрия Данилюка, сидевшего в Норильлаге по политической статье. Тут даже не слишком внимательный читатель отметит, что отчество сына не совпадает с именем отца, и это — только первая загадка запутанной истории. Юрию Михайловичу уже 60 лет, он одинок и очень переживает, что не знает даже, жив ли отец. Он просил помощи во всероссийской службе «Жди меня», как только та начала свою работу, но безуспешно. Каким–то образом Юрий Михайлович узнал, что поиском людей занимается «Заполярная правда», и обратился к нам. «По рассказам моей матери, Юрий Данилюк родом с Западной Украины. В 1956 — 1960 гг. он присылал нам письма и деньги в Старую Руссу из Норильска. Сохранилась фотография, на которой — отец, его жена и две маленькие девочки. На обратной стороне написано «Юрий, Мотя, Маруся, Оля». Год рождения отца я точно не знаю, а сёстры, судя по фото, родились где–то в начале 50–х годов». Зацепиться нам было не за что: Мотя, Маруся, Оля — этого мало для начала поисков. Кроме того, у Юрия Михайловича нет документов, подтверждающих родство с отцом, поэтому он не может отправить запрос в архивы. Мы публиковали анкету на поиск Юрия Данилюка дважды, но отзывов не получили.

Тем временем Юрий Михаилович звонил в редакцию и интересовался результатами, ругался, требовал, обвинял нас в бездействии, предлагал сходить в «исполком» и «гороно» — «там ведь всё должны знать!». Он уже перезнакомился почти со всеми журналистами редакции, а мы не знали, что ещё предпринять, и собирались публиковать анкету в третий раз. И тут история получила неожиданное продолжение. Одна из журналистов «Заполярки», ветеран газеты, вернулась из отпуска и в первый же день услышала разговор сотрудников про этот затянувшийся поиск. Оказывается, у неё есть знакомая бабушка с такой фамилией, бывшая узница Норильлага, одна из немногих оставшихся в Норильске «сидельцев». Она старенькая, плохо видит и слышит, но память у неё отличная!

Анна Васильевна Данилюк рассказала, что действительно знает разыскиваемого Юрия Данилюка. Более того, она была за ним замужем. В течение восьми лет. Причём она не первая его жена, а третья! Вот Мотя с фотографии — это Мотря, вторая по счёту супруга Юрия, а Маруся и Оля — их дети. И ещё более того: после развода с Анной Юрий женился в четвёртый раз. Все жёны Юрия — бывшие узницы Норильлага. Анна с Юрием детей не нажила, а вот в других браках у него были дети. Она точно не помнит сколько — всего, кажется, восемь!!! Анна Васильевна точно указала место рождения разыскиваемого и некоторые другие факты, которые убедили нас, что мы говорим об одном и том же человеке.

Анна Васильевна помнит также, что от первого брака у Юрия был сын — Миша. Брак был «лагерный», и сын этот родился в лагере. Позже некоторые документы не раз переписывались, и возможно, Мишины тоже, потому что мама не желала ему нелёгкой судьбы сына «врага народа»… Вероятно, поэтому отчество сына не совпадает с именем отца…

Позже Юрий Михайлович (или правильнее — Михаил Юрьевич?) признался: он догадывался о том, что родился в Норильлаге, — нашлись случайно какие–то справки.

Анна Васильевна рассказала, что в разное время первая жена с сыном Мишей, третья супруга, а затем и четвёртая вместе с Юрием Данилюком переехали на Украину. Получается, что все родственники живут не так уж и далеко друг от друга. Мы постараемся выяснить, в какой именно город переехал разыскиваемый, его жёны и дети. А после этого сыну придётся продолжать поиски самому. Причём мы практически уверены, что он добьётся успеха, потому что уж очень настойчивый.

Ольга ТРУБНИКОВА.

Новые анкеты на сайте http://wait.gazetazp.ru. Там же можно заполнить анкету на розыск.

Дипломом «Хранители Земли»

награждаются работы, представленные на номинацию №5 «Художественное творчество»

Изобразительное искусство
Тимергалиева Евгения

Рисунок «Вечное движение»

Руководитель Тимергалиева Елена Алексеевна

лицей №135 г. Екатеринбурга

Картина «Материнское сердце»

Руководитель Бакланова Людмила Николаевна

Чайковская средняя школа д.Шулдат,

Красноярский край
Фадеева Елена

Натюрморт «Запахи весны»

Руководитель Бакланова Людмила Николаевна

Чайковская средняя школа д.Шулдат,

Красноярский край
Щекотова Анастасия

Рисунок «Ястребиная сова»

Руководитель Ходыкина Инна Александровна

МБОУ ДОД «Центр внешкольной работы» р-н Талнах,

творческое объединение «Страна красок» г.Норильска,

Красноярский край

Рисунок «Зайчата»

Руководитель Ходыкина Инна Александровна

МБОУ ДОД «Центр внешкольной работы» р-н Талнах,

творческое объединение «Страна красок» г.Норильска,

Красноярский край

Рисунок «Сайгаки»

Руководитель Тюрбеева Людмила Николаевна

Комсомольская средняя школа №1, п.Комсомольский, Республика Калмыкия

Рисунок «Березовый перезвон»

Руководитель Михайлова Ирина Викторовна

Кожановская средняя школа, с.Кожаны,

Красноярский край
Декоративно-прикладное искусство
Орлова Катя , Орлова Даша

Композиция «Рябина»

Руководитель Попова Светлана Евгеньевна

Станция юных натуралистов г. Березники,

Пермский край
Бадмаева Мария

Работа «Счастливая мама»

Руководитель Басангова Валентина Борисовна

Юстинский районный Дом детского творчества с.Цаган Аман,

Республика Калмыкия

Хороших Юлия

Флористическая композиция «Белогорье – синие дали»

Руководитель Деркач Елена Ивановна

Станция юных натуралистов №1 г.Белгорода

Работы «Утраченные ценности Красноярья»

Руководители: Персидская Надежда Александровна, Данилюк Ольга Владимировна

Средняя школа № 82 г. Красноярска

Работа «Солнечный день», плетение из рогоза

Руководитель Черникова Людмила Ивановна

Самтенко Мария

«Корзинка для фруктов», плетение из рогоза

Руководитель Черникова Людмила Ивановна

МБОУ ДОД ДООЦТЭиО «Вояж», г. Бирск, Республика Башкортостан
Самтенко Анастасия

Работа «Лапоточки», плетение из рогоза

Руководитель Черникова Людмила Ивановна

МБОУ ДОД ДООЦТЭиО «Вояж», г. Бирск,

Республика Башкортостан
Шиян Анастасия

Гобелен «Маки»

Руководитель Русинова Ольга Владимировна

Детская школа искусств г. Горнозаводска,

Пермский край
Харина Татьяна

Набор туесков «Ромашки»

Руководитель Петухова Валентина Егоровна

МОУ ДЮЦ «Радуга» г. Кудымкар,

Пермский край
Боталова Анжела

Изделие из бересты «Лошадка»

Руководитель Петухова Валентина Егоровна

МОУ ДЮЦ «Радуга» г.Кудымкар,

Пермский край
Кирсанова Валентина

Авторская кукла «Хитрый охотник»

Руководитель Августинович Татьяна Борисовна

Районный дом детского творчества г.п. Пойковский,

Тюменская область, ХМАО-Югра
Кривошеина Анастасия

Флористическая композиция «Птица-сказка»

Руководитель Оболенская Лада Владимировна

МОУ ДОД ДЭБЦ г. Колпашево,

Томская область
Аксентьева Вика

Работа «Костюмы Заонежских женщин Олонецкой губерни XIXвека» рабочий костюм

Руководители: Скиндер Галина Федоровна,Силюкова Татьяна Альгисовна

Республиканский детский эколого-биологический центр им.К.Андреева

Республика Карелия, г.Петрозаводск

Борисова Татьяна

Работа «Костюмы Заонежских женщин Олонецкой губерни XIXвека» повседневный костюм

Руководители: Скиндер Галина Федоровна,Силюкова Татьяна Альгисовна

Республиканский детский эколого-биологический центр им.К.Андреева

Республика Карелия, г. Петрозаводск
Коваль Аня

Работа «Костюмы Заонежских женщин Олонецкой губерни XIXвека» праздничный костюм

Руководители: Скиндер Галина Федоровна,Силюкова Татьяна Альгисовна

Республиканский детский эколого-биологический центр им.К.Андреева

Республика Карелия, г. Петрозаводск
Басырова Диана, Никитина Вика

Работа «Русские ложки» роспись по дереву

Руководитель Шепелева Татьяна Владимировна

Детская школа искусств №12 г. Ульяновска

Сказка «Загорьинское чудо»

Руководители: Новикова Зинаида Юрьевна, Новикова Екатерина Михайловна

Средняя школа №3 г. Краснокамска,

Пермский край
Касинская Олеся, Митрофанова Александра

Сборник стихов «Художница Осень»

Руководитель Данилова Тамара Батыровна

Средняя школа им. А.И.Федорова, п.Богашево

Томская область
Сергеева Дарья

Произведение «Баллада о дубе»

Руководитель Сергеева Людмила Геннадьевна

Станция юных натуралистов г. Кумертау ,

Республика Башкортостан
Хабибуллина Альфия

Очерк Сердце «Ключевых гор» — родники»

Руководитель Муллагалиева Г.Ф.

Средняя школа с.Айдарали,

Республика Башкортостан
Гаврилович Любовь

Произведение «Родничок»

Руководитель Тихомирова Юлия Валерьевна

Лицей №35 ОАО «РЖД» г. Ржев, Тверская область

Сочинения-миниатюры «Я люблю тебя, мой край марийский»

Руководители: Брекоткина Ирина ВладимировнаГригорьева Татьяна Леонидовна

Средняя школа №30 г. Йошкар-Олы

Республика Марий Эл
Горн Анастасия

Рассказ «Сон»

Руководитель Деминова Людмила Ивановна

Лицей естественных наук города Кирова

Иллюстрированная сказка «Повесть о добрых сердцах»

Руководитель Кениг Лариса Юрьевна

Дворец пионеров и школьников г. Курска

Иллюстрированная сказка «Сказка о необычной ромашке»

Руководитель Кениг Лариса Юрьевна

Дворец пионеров и школьников г.Курска

Иллюстрированная сказка «Волшебный сон»

Руководитель Кениг Лариса Юрьевна

Дворец пионеров и школьников г. Курска

Эколого-фольклорный игровой образовательный проект
Россихин Анатолий

«Путешествие с Шишариком по Улан-Удэ»

Руководитель Россихина Лариса Анатольевна

Гимназия №14 г.Улан-Удэ, Республика Бурятия

Международный журнал экологического и научного образования

Список пользователей

Пол МВт

Игровой возраст от 12345678121314151617181222324252627282323334353637383940414243444546474849505152535455565758596061626364656667686970717273747576777878798081828384858687883983

09

Игровой возраст до 12345678121314151617181222324252627282323334353637383940414243444546474849505152535455565758596061626364656667686970717273747576777878798081828384858687883983

09

Цвет глаз Темно-зеленый, темно-серый, серо-синий, зеленый, серый, синий, коричневый, темно-синий,

Цвет волос ТемныйСветло-русыйКаштанКрасныйБлондинкаСерыйСветло-коричневыйТемно-коричневый

Языки КитайскийиспанскийанглийскийхиндиарабскийПортугальскийБенгальскийрусскийЯпонскийНемецкийКорейскийФранцузскийТурецкийТамильскийУрдуитальянскийМалайперсидскийПольскийГолландскийГреческийУкраинскийармянскийГрузинскийКазахбелорусский

Вождение Нет лицензии (не умеет управлять автомобилем) Категория A Категория BC Категория CC Категория DN Нет лицензии (может управлять автомобилем)

Вокал Я не пою, я хороший певец Проф.levelProf. с большим опытом

Размер одежды 30-3232-3434-3636-3838-4040-4242-4444-4646-4848-5050-5252-5454-5656-5858-6060-6262-64

Бюст A (1) B (2) C (3) D (4) E (5) E + (5+)

Высота См cm121 cm122 cm123 cm124 cm125 cm126 cm127 cm128 cm129 cm130 cm131 cm132 cm133 cm134 cm135 cm136 cm137 cm138 cm140 cm141 cm142cm143 cm144 cm145 cm146 cm147 cm148 cm149 cm150 cm151 cm152 cm153 cm154 cm155 cm156 cm157 cm158 cm159 cm160 cm161 cm162 cm163 cm164 cm165 cm166 cm167 cm168 cm169 cm170 cm171 cm172 см173 см174 см175 см176 см177 см178 см179 см180 см181 см182 см183 см184 см185 см186 см187 см189 см190 см191 см192 см193 см194 см195 см196 см197 см198 см199 см200 см203 см205 см208 см

См cm121 cm122 cm123 cm124 cm125 cm126 cm127 cm128 cm129 cm130 cm131 cm132 cm133 cm134 cm135 cm136 cm137 cm138 cm140 cm141 cm142cm143 cm144 cm145 cm146 cm147 cm148 cm149 cm150 cm151 cm152 cm153 cm154 cm155 cm156 cm157 cm158 cm159 cm160 cm161 cm162 cm163 cm164 cm165 cm166 cm167 cm168 cm169 cm170 cm171 cm172 см173 см174 см175 см176 см177 см178 см179 см180 см181 см182 см183 см184 см185 см186 см187 см189 см190 см191 см192 см193 см194 см195 см196 см197 см198 см199 см200 см203 см205 см208 см

Профессия ActorActor без educationCrowd artistModelStuntmanDancerDirector1 AD помощник DirectorSecond AD помощник DirectorCG supervisorSound Эффект DirectorDirector из photographyCameramanStadicam оператор1 Помощник OperatorSecond Помощник OperatorDolly GripFocus PullerPlaybackPhotographer (Портфолио) ScreenwriterStory editorScript supervisorShowreel (Портфолио) Фильм редактор assistantFilm editorColoristSpecial Эффект SuperviserCostume DesignerCostume supervisorMake вверх artistMake-upActor \ ‘s assistantExtras assistantSet designerDecoratorPropmasterCreative продюсер Исполнительный продюсер Линейный продюсер Директор по кастингу Ассистент производстваМенеджер по производствуМенеджер по локацииЗвуковой дизайнЗвукозаписьБомоператорФоли-артистМузыкальный композиторХореографКоординатор каскадеровGafferGripАссистент художественного отделаДрайверКейтеринг

THE GUARDS — Gulag

Глава 13

Кому Чекистам
Задача великая и ответственная
Возложил на вас Ильич,
Лицо чекиста заботливо носит
может понять.
В лице чекиста — доблесть,
Он готов сражаться и сегодня,
За всеобщее благо и их благополучие,
Он встает на защиту трудящихся.
Многие, многие пали в битвах,
Возникли могилы многих наших братьев.
Но осталось еще много,
Честных и энергичных бойцов.
Трепещите, трепещите, враги!
Скоро, скоро придет твой конец!
Ты, чекист, всегда стоишь на страже
И в бою будешь вести толпу!

— Стихотворение Михаила Панченко, инспектора советской пенитенциарной системы, хранится в том же личном деле, где описывается его исключение из партии и из НКВД ¹

СТРАННО, КАК ЭТО может прозвучать, но не все правила в лагерях были написаны их командирами.Были также неписаные правила о том, как достичь статуса, как получить привилегии, как жить немного лучше, чем все остальные, а также неформальная иерархия. Тем, кто усвоил эти неписаные правила и научился подниматься по иерархии, было намного легче выжить.

На вершине лагерной иерархии стояли командиры, надзиратели, надзиратели, надзиратели и стража. Я сознательно пишу «наверху», а не «над» или «вне» лагерной иерархии, поскольку в ГУЛАГе администрация и охрана не были отдельной кастой, отдельно от заключенных.В отличие от охранников СС в немецких концлагерях, они не считались неизменно превосходящими в расовом отношении заключенных, этническую принадлежность которых они часто разделяли. Например, после Второй мировой войны в лагерях находились многие сотни тысяч украинских заключенных. Также в тот же период было значительное количество украинских охранников. ²

Охранники и заключенные не жили в совершенно разных социальных сферах. Некоторые охранники и администраторы вели тщательно продуманные отношения с заключенными на черном рынке.Некоторые напились с заключенными. Многие «сосуществовали» с заключенными, если использовать эвфемизм ГУЛАГа для сексуальных отношений. ³ Более того, многие сами были бывшими заключенными. В начале 1930-х годов считалось совершенно нормальным, что хорошо воспитанные заключенные «переходили» на статус охранников лагеря, а некоторые даже становились выше. ⁴ Карьера Нафтали Френкеля, возможно, была самым выдающимся преобразованием, но были и другие.

Карьера Якова Купермана была менее возвышенной, чем, например, Френкеля, но более типичной.Куперман, который позже передал свои неопубликованные мемуары Московскому обществу «Мемориал», был арестован в 1930 году и приговорен к десяти годам лишения свободы. Он провел время в Кеми, Соловецкой пересыльной тюрьме, а затем перешел на работу в отдел планировки Беломорканала. В 1932 году его дело было пересмотрено, и его статус был изменен с заключенного на ссылку. В конце концов, его освободили, и он устроился на работу на Байкало-Амурскую железную дорогу — Б.А.Млаг — опыт, который он «с удовольствием» вспоминал до конца своей жизни. ⁵ Его решение не было необычным.В 1938 году более половины администраторов и почти половина вооруженной охраны в Белбалтлаге, лагере, который проходил через канал Белого моря, были бывшими или настоящими заключенными. ⁶

Однако статус можно было не только получить, но и потерять. Подобно тому, как заключенному было относительно легко стать тюремщиком, так и тюремщику было относительно легко стать заключенным. Руководители ГУЛАГа и командиры лагерей фигурировали среди тысяч сотрудников НКВД, арестованных в годы чисток 1937 и 1938 годов.В последующие годы высшие охранники ГУЛАГа и сотрудники ГУЛАГа регулярно арестовывались своими подозрительными коллегами. В изолированных лагпунктах сплетни и злословие были обычным явлением: целые файлы архивов ГУЛАГа посвящены разоблачениям и встречным разоблачениям, яростным письмам о недостатках лагеря, отсутствии поддержки со стороны центра, плохих условиях работы и последующим призывам к арестам виноватых или нелюбимых. ⁷

Вооруженных охранников и администраторов регулярно арестовывали за дезертирство, пьянство, воровство, потерю оружия и даже за жестокое обращение с заключенными. ⁸ Записи пересыльного лагеря порта Ванино, например, содержат описания В. Н. Садовникова, вооруженного охранника, который убил медсестру лагеря, намереваясь убить свою жену; И. М. Соболеева, который украл у группы заключенных 300 рублей, а затем напился и потерял партбилет; В. Д. Суворова, организовавшего групповую пьянку и затеявшего драку с группой офицеров, а также других, которые «напились до бессознательного состояния» или были слишком пьяны, чтобы занять свои посты. ⁹ В личных бумагах Георгия Маленкова, одного из ставленников Сталина, содержится отчет о деле двух начальников лагеря, убивших в пьяном пьянстве двух коллег, в том числе женщину-врача с двумя маленькими детьми. ¹⁰ Так скучна была жизнь в отдаленных лагерях, один администратор лагеря пожаловался в письме в Москву, что отсутствие развлечений «толкает многих мальчиков на дезертирство, нарушение дисциплины, пьянство и карточные игры — и все это регулярно. заканчивается приговором суда.” ¹¹

Было даже возможно, довольно часто, для некоторых пройти полный круг: чтобы сотрудники НКВД попали в плен, а затем снова стали тюремщиками, сделав вторую карьеру в администрации ГУЛАГа. Конечно, многие бывшие заключенные писали о том, с какой скоростью опальные офицеры НКВД оказывались в лагерях и добивались реальных властных позиций. В своих воспоминаниях Лев Разгон записывает встречу с неким Корабельниковым, рядовым сотрудником НКВД, с которым он познакомился во время поездки из Москвы.Корабельников сказал Разгону, что его арестовали за то, что он «проговорил с моим лучшим другом. . . об одной из женщин-начальников. . . получил пять лет в качестве социально опасного элемента — и вместе с остальными — в транспорт ». Но он был не совсем таким, как остальные. Несколько месяцев спустя Разгон снова встретился с ним. На этот раз на нем была чистая, хорошо сшитая походная форма. Он пробился на «хорошую» работу, руководя исправительным лагерем в Уствымлаге. ¹²

История Разгона отражает реальность, зафиксированную в архивах.На самом деле многие, многие сотрудники ГУЛАГа имели судимость. Действительно, кажется, что администрация ГУЛАГа открыто функционировала в НКВД как место ссылки, последнее средство для опальной тайной полиции. ¹³ Офицерам, отправленным на окраины империи ГУЛАГа, редко разрешалось возвращаться в другие подразделения НКВД, не говоря уже о Москве. В знак разного статуса сотрудники ГУЛАГа носили отличную форму и имели слегка измененную систему значков и званий. ¹⁴ На партийных конференциях сотрудники ГУЛАГа жаловались на свое неполноценное положение. «ГУЛАГ рассматривается как администрация, от которой можно требовать все и ничего не давать взамен», — сказал один из офицеров: «Этот чрезмерно скромный образ мышления — что мы хуже всех остальных — неверен и допускает неравенство в оплате труда. , в жилье и так далее, чтобы продолжить ». ¹⁵ Позже, в 1946 году, когда НКВД был разделен и снова переименован, ГУЛАГ перешел под контроль Министерства внутренних дел (МВД), в то время как почти все наиболее важные функции НКВД, особенно разведка и контрразведка, были переведены в более престижное Министерство государственной безопасности (МГБ, позже КГБ).МВД, которое управляло тюремной системой до конца Советского Союза, останется менее влиятельной бюрократией. ¹⁶

Фактически, командиры лагерей с самого начала имели относительно низкий статус. В письме, тайно вывезенном из Соловецкого в начале 1920-х годов, один заключенный написал, что администрация лагеря полностью состояла из опальных чекистов, которые «были осуждены за спекуляцию, вымогательство, нападение или другое преступление против обычного уголовного кодекса». ¹⁷ В 1930-х и 1940-х годах ГУЛАГ стал конечным местом назначения сотрудников НКВД, биографии которых не соответствовали требованиям: тех, чье социальное происхождение не было достаточно пролетариатским, или чья польская, еврейская или балтийская национальность вызывала подозрения в те времена, когда те этнические группы подвергались активным репрессиям.ГУЛАГ был также последним прибежищем для тех, кто был просто глуп, некомпетентен или пьян. В 1937 году тогдашний глава ГУЛАГа Израил Плинер жаловался, что

Достаем остатки с других разделов; к нам присылают людей по принципу «забирай то, что нам не нужно». Лучшие из лучших — безнадежные пьяницы; как только человек идет пить, его бросают в ГУЛАГ. . . С точки зрения аппарата НКВД, если кто-то совершит правонарушение, самое большое наказание — отправить его на работу в лагерь. ¹⁸

В 1939 году другой чиновник ГУЛАГа охарактеризовал охранников лагеря как «людей не второго, а четвертого сорта, подонков». ¹⁹ В 1945 году Василий Чернышев, в то время начальник ГУЛАГа, разослал всем командирам лагерей и региональным начальникам НКВД меморандум, в котором выражал ужас низким качеством вооруженной охраны лагеря, среди которых были обнаружены высокие уровни «самоубийств». , дезертирство, потеря и кража оружия, пьянство и другие аморальные поступки », а также частые« нарушения революционных законов ». ²⁰ Еще в 1952 году, когда коррупция была обнаружена на высшем уровне тайной полиции, первым ответом Сталина было «изгнание» одного из главных преступников, который сразу же стал заместителем командира баженовского лагеря на Урале. ²¹

Собственные архивы ГУЛАГа также подтверждают уверенность, деликатно выраженную одним бывшим заключенным, что и охранники, и администраторы были «чаще всего очень ограниченными людьми». ²² Из одиннадцати мужчин, имевших звание «командующего ГУЛАГом», например, администратора всей лагерной системы в период с 1930 по 1960 год, только пятеро имели какое-либо высшее образование, а трое никогда не получали никакого высшего образования. дальше начальной школы.Те, кто занимал эту должность, редко занимали ее надолго: за тридцать лет только два человека, Матвей Берман и Виктор Наседкин, занимали ее более пяти лет. Израиль Плинер просуществовал всего год (1937–38), а Глеб Филаретов — всего три месяца (1938–39). ²³

В нижней части иерархии НКВД, с другой стороны, личные дела сотрудников тюремной службы 1940-х годов показывают, что даже самые элитные тюремщики — члены партии и те, кто претендует на членство в партии — были почти полностью выходцами из крестьян. получив минимальное образование.Немногие из них закончили даже пять классов школы, а некоторые закончили только три. ²⁴ По состоянию на апрель 1945 года почти три четверти руководителей ГУЛАГа не получали никакого образования, кроме начальной школы, что почти вдвое больше, чем в остальной части НКВД. ²⁵

Вооруженная охрана лагеря — военизированная охрана , известная благодаря советской мании аббревиатуры, как ВОХР, — была еще менее образованной. Это были люди, которые ходили по периметру лагерей, вели заключенных на работу, руководили поездами, везущими их на восток, часто имея лишь смутное представление о том, зачем они это делают.Согласно одному отчету из Каргополлага, «похоже, что охранники не знают имен членов Политбюро или лидеров партии». ²⁶ Другой документ перечисляет серию инцидентов с участием охранников, злоупотреблявших своим оружием. Один из них ранил троих заключенных, «потому что не знал, как работает его пистолет». Другой, «на своем посту в нетрезвом виде, ранен гражданин Тимофеев». ²⁷

дивизий жаловались на собраниях, что «охранники не умеют смазывать, чистить и ухаживать за своим оружием.. . На дежурстве стоит женщина-охранник с набитым тряпкой стволом автомата. . . Некоторые охранники забирают чужие винтовки на дежурство, оставляя свое собственное дома, потому что им лень каждый раз чистить их ». ²⁸ Из Москвы в лагеря постоянно приходили послания с призывом к местным командирам уделять больше времени «культурно-просветительной работе» среди гвардейцев. ²⁹

Но даже «объедки» и «безнадежные пьяницы» из других отделов НКВД сумели удовлетворить требования ГУЛАГа в отношении сотрудников.Большинство советских учреждений страдали от хронической нехватки кадров, особенно сильно пострадал ГУЛАГ. Даже НКВД не мог произвести достаточное количество просроченных сотрудников, чтобы удовлетворить потребность в восемнадцатикратном увеличении штата в период с 1930 по 1939 год, или в 150 000 человек, которых нужно было нанять в период с 1939 по 1941 год, или для огромного послевоенного расширения. В 1947 году, когда 157 000 человек служили только в бригадах вооруженной охраны лагеря, ГУЛАГ все еще считал себя нехваткой 40 000 охранников. ³⁰

Вплоть до окончательного расформирования системы эта дилемма не переставала беспокоить администрацию ГУЛАГа.За исключением самых высокопоставленных должностей, работа в лагерях не считалась престижной или привлекательной, а условия жизни вряд ли были комфортными, особенно в более мелких и удаленных заставах Крайнего Севера. Общая нехватка продовольствия означала, что охранники и администраторы получали нормированное питание в количествах, распределенных в соответствии с рангом получателя. ³¹ Вернувшись из инспекции северных лагерей Воркутского района, один инспектор ГУЛАГа пожаловался на плохие жилищные условия вооруженной охраны, которая работала по четырнадцать-шестнадцать часов в день в «сложных северных климатических условиях». не всегда имели подходящую обувь и одежду, жили в грязных бараках.Некоторые, как и заключенные, страдали цингой, пеллагрой и другими авитаминозами. ³² Другой написал, что в Каргополлаге 26 членов ВОХР были приговорены к уголовным наказаниям, многие за то, что заснули на своих постах. Летом они работали по тринадцать часов в день, а в свободное от работы время у них не было развлечений. В особенно плохом состоянии находились семьи с семьями, поскольку зачастую у них не было квартир, и они были вынуждены жить в бараках. ³³

Тем, кто хотел уйти, было нелегко даже на более высоких уровнях. В архивах НКВД есть жалобное письмо прокурора Норильска с просьбой о снятии с работы в «Арктической зоне» по причине плохого самочувствия и переутомления: «Если нет возможности перевести меня на работу прокурора в г. еще один исправительно-трудовой лагерь, то я бы хотел, чтобы меня поставили на территориальную работу или вообще сняли с прокуратуры ». В ответ ему предложили переехать в Красноярск, но он отказался, поскольку условия там — Красноярск лежит к югу от Норильска, но все еще находится на севере Сибири — были почти такими же. ³⁴

После смерти Сталина бывшие лагерные чиновники часто защищали свои прошлые средства к существованию, описывая трудности и лишения работы. Когда я встретил ее, Ольга Васильева, бывший инспектор лагерей дорожно-строительного отдела ГУЛАГа, потчевала меня рассказами о тяжелой жизни сотрудника ГУЛАГа. Во время нашей беседы, состоявшейся в ее необычайно просторной московской квартире, подаренной благодарной вечеринкой, Василеева рассказала мне, что однажды, когда она была в дальнем лагере, ее пригласили переночевать в доме начальника лагеря, в постели его сына.Ночью стало жарко и зудело. Подумав, что она больна, она включила свет: «Его серое солдатское одеяло было живым, кишащим вшами. Вши были не только у заключенных, но и у начальников ». Как правило, возвращаясь домой из инспекционной поездки, она снимала всю одежду перед тем, как войти в парадную дверь, чтобы не занести паразитов в свой дом.

По мнению Васильевой, работа начальника лагеря была чрезвычайно сложной: «Это не шутка, ты в ведении сотен, тысяч заключенных, были рецидивисты и убийцы, осужденные за тяжкие преступления, от них ты мог ожидать чего угодно.Это означало, что ты должен все время быть начеку ». Командиры, хотя и были вынуждены работать как можно более эффективно, столкнулись с необходимостью решать и всевозможные другие проблемы:

Руководитель строительного проекта, он также был начальником лагеря и тратил не менее 60 процентов своего времени не на строительные работы, принятие инженерных решений и решение строительных проблем, а на работу с лагерем. Кто-то заболел, могла разразиться эпидемия или произошла какая-то авария, а это значит, что кого-то нужно везти в больницу, кому-то нужна машина или лошадь с телегой.

Васильева также сказала, что «начальство» не обязательно хорошо питалось в Москве, особенно во время войны. В столовой ГУЛАГа была капуста, щи и каша: «Мясо не помню, не видел». При Сталине сотрудники ГУЛАГа в Москве работали с девяти часов утра до двух-трех часов следующего утра каждый день. Васильева видела ребенка только по воскресеньям. Однако после смерти Сталина положение улучшилось. С. Н. Круглов, тогдашний глава НКВД, издал приказ о предоставлении рядовым сотрудникам центрального управления НКВД часового перерыва на обед, а офицеров НКВД — двухчасового перерыва на обед.В 1963 году Васильева и ее муж также получили очень большую квартиру в центре Москвы, ту же самую, в которой она жила, когда я встретил ее в 1998 году. ³⁵

Однако при жизни Сталина работа в ГУЛАГе вознаграждалась не так хорошо, что заставляло центральную администрацию лагеря решать проблему существенной непривлекательности работы по-разному. В 1930 году, когда система все еще воспринималась как часть экономического роста того времени, ОГПУ проводило внутренние рекламные кампании, призывая энтузиастов работать в новых тогда лагерях крайнего севера:

Энтузиазм и энергия чекистов создали и укрепили Соловецкие лагеря, сыграв большую позитивную роль в промышленном и культурном развитии крайнего северного европейского края нашей страны.Новые лагеря, как и Соловецкий, должны сыграть реформаторскую роль в экономике и культуре отдаленных регионов. За это ответственность. . . нам нужны особо крутые чекисты, волонтеры, желающие много работать. . .

Добровольцам, среди прочего, была предложена доплата до 50 процентов, двухмесячный отпуск каждый год, а через три года — трехмесячная заработная плата и трехмесячный отпуск. Кроме того, высшие администраторы будут получать ежемесячные пакеты паек бесплатно, а также доступ к «радио, спортивным и культурным объектам».” ³⁶

Позже, когда настоящий энтузиазм полностью исчез (если он когда-либо существовал), побуждения стали более систематическими. Лагеря были ранжированы в зависимости от расстояния и сложности. Чем дальше и суровее, тем больше сотрудников НКВД будут платить за работу в них. Некоторые сделали акцент на организации спортивных и других мероприятий для своих сотрудников. Кроме того, НКВД построил специальные санатории на берегу Черного моря, в Сочи и Кисловодске, чтобы высшие офицеры могли провести свой долгий отпуск в комфорте и тепле. ³⁷

Центральная администрация также создала школы, где сотрудники ГУЛАГа могли повышать свою квалификацию и звание. Один, например, созданный в Харькове, преподавал не только обязательные курсы «История партии» и «История НКВД», но и уголовное право, лагерная политика, администрация, менеджмент, бухгалтерия и военные предметы. ³⁸ Желающие работать в Дальстрое на далекой Колыме могли даже переквалифицировать своих детей в «дети рабочих»: это дало им право на льготное поступление в вузы и оказалось очень популярным стимулом. ³⁹

Денег и пособий, безусловно, хватило, чтобы привлечь и некоторых сотрудников низшего звена. Многие просто считали ГУЛАГ лучшим из возможных плохих вариантов. В сталинском Советском Союзе — стране войны, голода и голода — работа тюремным надзирателем или надзирателем могла означать неизмеримый социальный прогресс. Сусанна Печора, заключенная в начале 1950-х годов, вспоминала встречу с одной женщиной-надзирателем, которая работала в лагере, потому что это был единственный способ вырваться из ужасной нищеты колхоза, где она родилась: «она накормила своих семерых братьев и сестры на ее лагерную зарплату. ⁴⁰ Другой мемуарист рассказывает историю Марии Ивановой, молодой женщины, которая добровольно приехала работать в лагерь в 1948 году. Надеясь избежать колхозной жизни и еще больше надеясь найти мужа, Мария Иванова вместо этого стала любовница череды чиновников все более низкого ранга. В итоге она жила с двумя внебрачными детьми и матерью в одной комнате. ⁴¹

Но даже перспективы высоких зарплат, продолжительных отпусков и социального прогресса не всегда были достаточными для привлечения рабочих в систему, особенно на нижних уровнях.В периоды большого спроса советские советы по труду просто отправляли рабочих туда, где они были необходимы, даже не обязательно сообщая им, куда они собирались. Одна из бывших медсестер ГУЛАГа, Зоя Еременко, была отправлена ​​прямо из школы медсестер на работу на стройплощадке, как ей сказали. Приехав, она обнаружила, что это лагерь для военнопленных Красноярск-26. «Мы были удивлены, напуганы, но когда мы узнали это место, мы обнаружили, что« там »люди были такими же, и медицинская работа была такой же, как и то, что мы ожидали от наших исследований», — вспоминает она. . ⁴²

Особенно трагичны были случаи, когда после Второй мировой войны заставляли работать в лагерях. Тысячи бывших солдат Красной армии, пробивавшихся через Германию, а также мирных жителей, которые жили «за границей» во время войны в качестве депортированных или беженцев, были фактически арестованы при пересечении границы обратно в Советский Союз и заключены в тюрьму. «Фильтрационные лагеря», где их тщательно допрашивали. Тех, кого не арестовывали, иногда сразу отправляли на работу в тюремную охрану.К началу 1946 года таких людей насчитывалось 31 тысяча, а в некоторых лагерях они составляли до 80 процентов караульной службы. ⁴³ И они не могли легко уйти. Многих лишили документов — паспортов, видов на жительство, справок о прохождении военной службы. Без них они не могли покинуть лагеря, не говоря уже о поиске новой работы. Ежегодно от 300 до 400 человек совершают самоубийства. Один из тех, кто пытался это сделать, объяснил, почему: «Я нахожусь на службе уже очень давно, и мне до сих пор не выдали вид на жительство, и почти каждый день приходит полицейский с приказом освободить территорию. квартира, и это приводит к ссорам в моей семье каждый божий день.” ⁴⁴

Остальные просто переродились. Карло Стайнер, югославский коммунист, заключенный в Норильске во время и после войны, вспоминал, что такие охранники «заметно отличались от тех, кто не участвовал в войне»:

Например, явные признаки деморализации. Это можно было увидеть в их готовности быть подкупленными женщинами-заключенными или стать клиентами более симпатичных, или позволить преступникам покинуть бригаду, чтобы ворваться в какую-нибудь квартиру и потом поделиться с ними добычей.Они не боялись суровых наказаний, которым подверглись бы, если бы их начальство узнало об этих проступках. ⁴⁵

Очень и очень немногие протестовали. В архивах зафиксирован, например, случай одного не желающего призывника Данилюка, который категорически отказался служить в вооруженной охране, мотивируя это тем, что «я вообще не хочу служить в органах МВД». . » Данилюк сохранял эту позицию, несмотря на то, что в архивах называют «сеансами обработки», несомненно, длительные периоды запугивания, возможно, настоящие избиения.В конце концов он был освобожден от службы. По крайней мере, в его случае последовательный и упорный отказ работать на ГУЛАГ нашел свою награду. ⁴⁶

Однако, в конце концов, система вознаградила своих самых удачливых и самых преданных членов, некоторые из которых получили гораздо больше, чем просто социальный аванс или лучший рацион: те, кто доставлял государству большое количество золота или древесины со своими заключенными, получали , в конце концов, получают свои награды. И хотя средняя лесозаготовка lagpunkt никогда не была хорошим местом для жизни, даже для тех, кто ею руководил, штаб-квартиры некоторых из более крупных лагерей со временем действительно стали очень удобными.

К 1940-м годам города, которые стояли в центре больших лагерных комплексов — Магадан, Воркута, Норильск, Ухта, — были большими, шумными местами с магазинами, театрами и парками. Возможности для хорошей жизни значительно расширились с первых дней существования ГУЛАГа. Старшие командиры в больших лагерях получали более высокие зарплаты, лучшие бонусы и более длительный отпуск, чем те, кто был в обычном рабочем мире. У них был лучший доступ к продуктам питания и потребительским товарам, которых не хватало в других местах.«Жизнь в Норильске была лучше, чем где-либо еще в Советском Союзе», — вспоминал Андрей Чебуркин, бригадир из Норильска, а затем местный чиновник:

Во-первых, у всех начальников были горничные, заключенные горничные. Тогда еда была восхитительной. Рыба была всякая. Можно пойти и поймать его в озерах. И если в остальном Союзе были карточки, то здесь мы жили практически без карточек. Мясо. Масло сливочное. Если вы хотели шампанского, вам нужно было взять краба, их было очень много.Икра. . . вокруг валялись бочки с хламом. Я, конечно, говорю о начальниках. Я не говорю о рабочих. Но тогда рабочие оказались в плену. . .

Заработок был хороший. . . Скажем, бригадиром — 6-8 тысяч рублей. В средней полосе России вы получите не более 1200 человек. Я приехал в Норильск работать надзирателем в спецуправлении НКВД, занимавшимся поиском урана. Мне дали зарплату начальника: 2100 рублей я получил с первого раза, а потом каждые полгода получал прибавку на 10 процентов, примерно в пять раз больше, чем они получали в обычной гражданской жизни. ⁴⁷

Первый пункт Чебуркина — «у всех начальников были горничные» — был ключевым, поскольку относился, по сути, не только к начальникам, но и ко всем. Технически использование заключенных в качестве домашней прислуги было запрещено. Но это было очень широко распространено, о чем власти хорошо знали, и, несмотря на частые попытки положить конец этой практике, она продолжалась. ⁴⁸ В Воркуте Константин Рокоссовский, офицер Красной Армии, который позже стал генералом, затем маршалом, а затем министром обороны сталинской Польши, работал слугой «грубого надзирателя по имени Бучко», в его обязанности входило доставить ему еду. , наводит порядок и обогревает коттедж и так далее. ⁴⁹ В Магадане Евгения Гинзбург какое-то время работала прачкой у жены начальника лагеря. ⁵⁰

Томас Сговио также работал личным санитаром у старшего охранника лагеря на Колыме, готовил ему еду и пытался добыть для него алкоголь. Мужчина поверил ему. «Томас, мой мальчик, — говорил он, — запомни одну вещь. Береги мою партбилет. Каждый раз, когда я напиваюсь, смотри, чтобы я не потерял это. Ты мой слуга, и если я когда-нибудь его потеряю, мне придется стрелять в тебя, как в собаку.. . и я не хочу этого делать ». ⁵¹

Но для действительно больших начальников слуги были только началом. Иван Никишов, который стал боссом Дальстроя в 1939 году после чисток и занимал этот пост до 1948 года, прославился тем, что копил богатство посреди отчаянной нищеты. Никишов был поколением, отличным от своего предшественника Берзина, поколением, далеким от скудных и жарких лет революции и гражданской войны. Возможно, поэтому Никишов без сожаления использовал свое положение, чтобы жить хорошо.Он снабдил себя «многочисленными личными силами безопасности, роскошными автомобилями, просторными офисами и великолепной дачей с видом на Тихий океан». ⁵² Последний, по рассказам заключенных, был снабжен восточными коврами, медвежьими шкурами и хрустальными люстрами. Говорят, что в роскошной столовой он и его вторая жена — молодой амбициозный командир лагеря по имени Гридасова — обедали жареным медведем, кавказским вином, фруктами и ягодами, доставленными с юга, а также свежими помидорами и огурцами. из частных теплиц. ⁵³

Не только Никишов наслаждался роскошной жизнью. Лев Разгон в своем незабываемом описании полковника Тарасюка, военного командира Уствымлага, фиксирует аналогичные эксцессы:

Он жил как римлянин, которого назначили губернатором какой-то варварской, только что завоеванной провинции. Овощи и фрукты, а также совершенно чуждые Северу цветы выращивали для него в специальных теплицах и оранжереях. Были найдены лучшие краснодеревщики, делавшие его мебель.Самые известные кутюрье недавнего прошлого одевали свою капризную и своенравную жену. Когда он почувствовал недомогание, его не обследовал какой-то наемный врач, который продался ГУЛАГу студентом-медиком. Нет, Тарасюка лечили профессора, которые возглавляли крупнейшие московские клиники и отбывали длительные сроки в санаториях отдаленных лесных лагерей. ⁵⁴

Часто от заключенных требовалось потворствовать этим прихотям. Исаак Фогельфангер, лагерный врач, постоянно испытывал недостаток в лекарственном спирте, потому что его фармацевт использовал его для изготовления бренди.Затем начальник лагеря использовал бренди для развлечения высокопоставленных гостей: «Чем больше алкоголя они потребляют, тем лучше их мнение о работе в Севураллаге». Фогельфангер также стал свидетелем того, как повар лагеря готовил «банкет» для посетителей, используя вещи, которые он скопил для этого случая: «икра, копченый угорь, горячие роллы из французского теста с грибами, арктический голец в лимонном заливе, запеченный гусь и запеченный поросенок. . » ⁵⁵

Именно в этот период, 1940-е, такие начальники, как Никишов, стали воспринимать себя не просто тюремщиками.Некоторые даже начали соревноваться друг с другом в фантастической версии, не отставая от Джонс. Они соперничали за создание лучших театральных коллективов для заключенных, лучших оркестров для заключенных, лучших артистов-заключенных. Лев Копелев был в Унжлаге в 1946 году, когда его командир отбирал прямо из тюрьмы «лучших исполнителей, музыкантов и художников, которым он давал самые надежные должности, работая уборщицами и смотрителями в больнице». Лагерь стал известен как «приют для художников». ⁵⁶ Дальстрой также мог похвастаться труппой заключенных под названием «Клуб Севвостлаг», которая выступала в Магадане и в некоторых отдаленных лагерях горнодобывающей зоны, пользуясь услугами многих известных певцов и танцоров, заключенных в тюрьму на Колыме. ⁵⁷ Лев Разгон описывает также командира Ухтижемлага, который «содержал в Ухте настоящую оперную труппу», которой руководил известный советский актер. Он также «нанял» знаменитую балерину Большого театра, а также известных певцов и музыкантов:

Иногда глава Ухтижемлага навещал соседних коллег.Хотя официальной целью был «обмен опытом», это плоское описание противоречит тщательно продуманным приготовлениям и протоколу, которые больше напоминали визит главы иностранного государства. Начальников сопровождал большой антураж начальников отделов, для них были подготовлены специальные номера в гостиницах, тщательно спланированы маршруты и принесены подарки. . . Начальник Ухтижемлага также привел с собой своих лучших исполнителей, чтобы хозяева увидели, что искусство здесь процветает не меньше, а то и больше. ⁵⁸

По сей день бывший театр «Ухтижемлаг» — огромное белое колонное здание с театральными символами на фронтоне — одно из самых значительных зданий в Ухте. Он находится в нескольких минутах ходьбы от бывшей резиденции коменданта лагеря, просторного деревянного дома на краю парка.

Но не только люди с художественным вкусом потакали своим прихотям. У тех, кто предпочитал спорт, была возможность попробовать свои силы в создании собственных футбольных команд, в которых между собой велась ожесточенная борьба.Николай Старостин — звездный игрок, арестованный за то, что его команда имела несчастье обыграть команду Берии, — также был отправлен в Ухту, где его транспорт встретили прямо на вокзале. Его повели на встречу с местным футбольным менеджером, который вежливо обратился к нему и сказал, что начальник лагеря специально просил его явиться: «Душа генерала — в футболе. Он был тем, кто привел тебя сюда ». Старостин должен был провести большую часть своей лагерной карьеры, управляя футбольными командами НКВД, переходя с места на место в зависимости от того, какой командир хотел, чтобы он стал тренером. ⁵⁹

Время от времени, от случая к случаю, слухи о таких эксцессах вызывали тревогу или, по крайней мере, интерес в Москве. Возможно, отвечая на жалобы, Берия однажды заказал тайное расследование роскошного образа жизни Никишова. В итоговом отчете среди прочего подтверждается, что однажды Никишов потратил 15 000 рублей, огромную сумму по тем временам, на банкет, устроенный в честь визита труппы Хабаровской оперетты. ⁶⁰ В отчете также осуждается «атмосфера подхалимства» вокруг Никишова и его жены Гридасовой: «Влияние Гридасовой настолько велико, что даже заместители Никишова свидетельствуют о том, что они могут работать на своих должностях только до тех пор, пока она выглядит. любезно на них.” ⁶¹ Однако никаких шагов предпринято не было. Гридасова и Никишов продолжали мирно царствовать.

В последние годы стало модным указывать на то, что, вопреки их послевоенным протестам, немногих немцев заставляли работать в концентрационных лагерях или отрядах убийц. Один ученый недавно заявил, что большинство из них сделали это добровольно — точка зрения, которая вызвала некоторые споры. ⁶² В случае России и других постсоветских государств этот вопрос требует другого рассмотрения.Очень часто у сотрудников лагеря, как и у большинства советских граждан, не было выбора. Комитет по труду просто назначил им место работы, и они должны были туда ехать. Отсутствие выбора было встроено в советскую экономическую систему.

Тем не менее, было бы не совсем правильно описывать офицеров НКВД и вооруженную охрану как «не лучше, чем заключенные, которыми они командовали», или как жертв той же системы, как некоторые пытались сделать. Хотя они, возможно, предпочли бы работать в другом месте, оказавшись внутри системы, у сотрудников ГУЛАГа действительно был выбор, гораздо больший, чем у их нацистских коллег, чья работа была более жестко определена.Они могут выбрать жесткое поведение или быть добрыми. Они могли решить работать со своими заключенными до смерти, или они могли оставить в живых как можно больше. Они могли сочувствовать заключенным, судьбу которых они, возможно, однажды разделили и могут разделить снова, или они могли решить воспользоваться своим временным отрезком удачи и господствовать над своими бывшими и будущими товарищами по страданиям.

Ничто в их прошлой истории не обязательно указывало на то, какой путь они выберут, поскольку и администрация ГУЛАГа, и обычные охранники лагеря были выходцами из столь же разных этнических и социальных слоев, как и заключенные.Действительно, когда их просят описать характер их охранников, выжившие в ГУЛАГе почти всегда отвечают, что они сильно различались. Я задала этот вопрос Галине Смирновой, которая вспомнила, что «они, как и все, были разные». ⁶³ Анна Андреева рассказывала, что «были больные садисты, и были вполне нормальные, хорошие люди». Андреева также вспомнила тот день, вскоре после смерти Сталина, когда главный бухгалтер в ее лагере внезапно ворвалась в бухгалтерию, где работали заключенные, подбадривала, обнимала их и кричала: «Снимите номера, девочки, вам дают верни себе одежду! » ⁶⁴

Ирена Аргинская также рассказывала мне, что ее охранники — это не только «очень разные люди», но и люди, которые со временем менялись.Солдаты-срочники, в частности, вели себя «как звери», когда они только начинали работать, поскольку они были накачаны пропагандой, но «через время они начали понимать — не все из них, но большую часть — и они часто измененный.» ⁶⁵

Да, власти оказывали давление как на охранников, так и на администраторов, отговаривая их проявлять к заключенным какую-либо доброту. В архиве инспекции ГУЛАГа записано дело Левина, начальника отдела снабжения участка Дмитлага в 1937 году, в отношении которого велось активное расследование.Его преступление заключалось в том, что он позволил заключенному встретиться со своим братом: обычно родственники в тюремной системе содержались далеко друг от друга. Левина также обвиняли в том, что он слишком дружелюбен к зекам, в целом, и особенно к группе зеков, которых считали меньшевиками. Левин, бывший узник Беломорканала, в свою очередь заявил, что не знал, что они меньшевиков. Учитывая, что это был 1937 год, его все равно осудили. ⁶⁶

Однако такие ограничения не применялись строго.Действительно, несколько высших командиров действительно прославились своей добротой к заключенным. В статье Let History Judge , обличении сталинизма, историк-диссидент и публицист Рой Медведев описывает одного коменданта лагеря, В. А. Кундуша, который серьезно отнесся к требованиям увеличения производства в военное время. Он назначил более образованных политических заключенных на канцелярские должности и начал хорошо обращаться со своими заключенными, даже добившись досрочного освобождения некоторых из них. Его предприятие во время войны было награждено «Красным знаменем управления».Но когда война закончилась, он тоже был арестован, возможно, за ту самую человечность, которая изменила его производство. ⁶⁷ Лев Разгон описывает необычную пересыльную тюрьму в Георгиевске, через которую прошли он и его вторая жена Рика:

Камеры были не только подметены, но и вымыты полы и доски кроватей. Еда была настолько сытной, что исчез постоянный голод транзитных заключенных. В бане действительно можно было помыться. Была даже специальная и полностью оборудованная комната (и это поразило Рику больше всего на свете), где женщины могли прихорашиваться и развлечься… ⁶⁸

И были другие. В какой-то момент своей лагерной карьеры Генрих Горчаков, русский еврей, арестованный в 1945 году, был направлен в лагерь для инвалидов на территории комплекса «Сиблаг». Лагерь недавно перешел к новому командиру, бывшему фронтовику, который после войны не мог найти никакой другой работы. Серьезно относясь к своей работе, командир построил новые казармы, позаботился о том, чтобы у заключенных были матрасы и даже простыни, и реорганизовал систему работы, полностью изменив лагерь. ⁶⁹

Еще один бывший -зек Алексей Прядилов, арестованный в шестнадцать лет, был отправлен в фермерский лагерь на Алтае. Там начальник лагеря «руководил лагерем как хозяйственной организацией и вел себя с заключенными не так, как если бы они были преступниками и врагами, которых необходимо« перевоспитать », а как если бы они были рабочими. Он был убежден, что нет смысла добиваться хорошей работы от голодных ». ⁷⁰ Даже инспекторы ГУЛАГа иногда выявляли хороших командиров.Один посетил Бирлаг в 1942 году и обнаружил, что «заключенные этой фабрики отлично работали, потому что их условия были отличными». Их бараки были чистыми, у каждого заключенного были свои простыни и одеяла, хорошая одежда и обувь. ⁷¹

Были и более прямые формы доброты. Мемуаристка Галина Левинсон вспомнила одного начальника лагеря, который отговорил женщину-заключенную от аборта. «Когда ты выйдешь из лагеря, ты будешь одна», — сказал он ей. «Подумайте, как хорошо будет иметь ребенка.До конца жизни женщина была ему благодарна. ⁷² Анатолий Жигулин тоже писал о «хорошем» начальнике лагеря, который «спас сотни от смерти», в нарушение правил назвал своих подопечных «товарищами узниками» и приказал повару лучше их кормить. Понятно, что, как заметил Жигулин, он «правил еще не знал». Мария Сандрацкая, арестованная за то, что была женой «врага», также описывает начальницу лагеря, которая уделяла особое внимание матерям в лагере, следя за тем, чтобы детская хорошо содержалась, чтобы кормящим женщинам было достаточно еды, и чтобы матери ели. не работай слишком усердно. ⁷³

На самом деле, доброта возможна: на всех уровнях всегда было несколько человек, которые сопротивлялись пропаганде, описывающей всех заключенных как врагов, некоторые понимали истинное положение дел. И поразительное количество мемуаристов отмечают хоть один случай доброты со стороны тюремного надзирателя или единственный случай внимания. «Я не сомневаюсь, — писал Евгений Гнедин, — что в огромной армии лагерных администраторов были честные работники, которые были огорчены своей ролью надзирателей за совершенно невинными людьми. ⁷⁴ Но в то же время большинство мемуаристов удивляются тому, насколько исключительным было такое понимание. Ведь, несмотря на несколько контрпримеров, чистые тюрьмы не были нормой, многие лагеря были смертельными, и большинство охранников относились к своим подопечным в лучшем случае безразлично, а в худшем — с явной жестокостью.

Я повторяю, нигде на самом деле жестокость не требовалась. Напротив: умышленная жестокость официально не одобрялась центральной администрацией. Охранники и администраторы лагеря, которые излишне жестоко обращались с заключенными, могли быть наказаны, и часто наказывались.В архивах Вятлага хранятся сообщения о наказании охранников за «систематическое избиение зеков », за кражу вещей заключенных и изнасилование женщин-заключенных. ⁷⁵ В архиве Дмитлага записаны уголовные приговоры, вынесенные начальникам лагеря по обвинению в избиении заключенных в нетрезвом виде. В центральных архивах ГУЛАГа также фиксируются наказания начальников лагерей, которые избивали заключенных, пытали их во время следствия или отправляли их на транспорте без надлежащей зимней одежды. ⁷⁶

И все же жестокость сохранялась. Иногда это было по-настоящему садистски. Виктор Булгаков, заключенный в 1950-х годах, вспомнил одного из своих охранников, неграмотного казаха, который, казалось, получал удовольствие, заставляя заключенных стоять, медленно замерзая на снегу, и другого, который любил «демонстрировать свою силу и избивать заключенных. »Без особой причины. ⁷⁷ Архивы ГУЛАГа также содержат, среди множества других подобных записей, описание начальника одного из лагпунктов Волгострой во время войны товарища Решетова, который в качестве наказания поместил зеков в морозильные камеры и приказал больным заключенным пришлось работать в сильный мороз, в результате чего многие погибли на работе. ⁷⁸

Чаще жестокость была не столько садизмом, сколько своекорыстием. Охранники, стрелявшие в убегающих заключенных, получали денежное вознаграждение и даже могли получить отпуск дома. Поэтому охранники испытывали искушение поощрять такие «побеги». Жигулин так описал результат:

Охранник кричал кому-нибудь в колонне: «Эй, принеси мне эту доску!»

«Но это за забором. . . »

«Неважно. Идти!»

Пленный пойдет, а за ним пойдет линия пулеметного огня. ⁷⁹

Как показывают архивы, такие инциденты были обычным делом. В 1938 году четверо охранников ВОХР, работавших в Вятлаге, были осуждены за убийство двух заключенных, которых они «спровоцировали» на побег. Впоследствии выяснилось, что командир дивизии и его помощник тоже помогли себе убрать вещи заключенных. ⁸⁰ Писатель Борис Дьяков также упоминает о практике провокации побегов в своих «просоветских» мемуарах о ГУЛАГе, опубликованных в СССР в 1964 году. ⁸¹

Как и в конвойных поездах, жестокость в лагерях временами порождалась гневом или скукой из-за того, что им приходилось выполнять черную работу. Работая медсестрой в колымской больнице, голландская коммунистка Элинор Липпер села ночью рядом с пациентом с плевритом и высокой температурой. У него также был карбункул на спине, который лопнул благодаря охраннику, доставившему его в больницу:

Задыхаясь, он сказал мне, что охранник хотел как можно скорее покончить с этим неудобным маршем, и поэтому он часами гнал больного, лихорадочного пленника ударами дубинки.В конце марша он угрожал сломать каждую кость в теле заключенного, если мужчина сообщит в больницу, что охранник избил его.

Напуганный до конца мужчина отказался повторять историю в присутствии заключенных. «Мы позволили ему спокойно умереть, — писал Липпер, — а охранник продолжал спокойно избивать заключенных». ⁸²

Однако большую часть времени жестокость советских охранников лагеря была бездумной, глупой, ленивой жестокостью, какой могла бы быть по отношению к крупному рогатому скоту или овцам.Если охранникам прямо не велели плохо обращаться с заключенными, их также не учили считать заключенных, особенно политических заключенных, полностью людьми. Напротив, прилагались огромные усилия для разжигания ненависти к заключенным, которых постоянно называли «опасными преступниками, шпионами и диверсантами, пытающимися уничтожить советский народ». Такая пропаганда оказала огромное влияние на людей, которых уже озлобили несчастья, нежеланная работа и плохие условия жизни. ⁸³ Это также сформировало взгляды свободных рабочих лагеря — местных жителей, работающих в лагере, которые не были сотрудниками НКВД, — а также вооруженной охраны, как вспоминал один заключенный: «Обычно от свободных рабочих нас отрезали. стеной взаимного недоверия. . . Наши серые фигуры, ведомые конвоем, а иногда и собаками, [были], вероятно, для них чем-то очень неприятным, о чем лучше не думать ». ⁸⁴

Так было еще в 1920-х годах, когда соловецкие охранники заставляли замерзающих заключенных прыгать в реки под крик «Дельфин!» Разумеется, ситуация ухудшилась в конце 1930-х годов, когда политзаключенных превратили в «врагов народа» и ужесточились лагерные режимы.В 1937 году, узнав, что на Колыму направляется большой транспорт троцкистов, начальник лагеря Эдуард Берзин сказал группе сотрудников: «Если эти свиньи, которые сейчас идут сюда, совершили саботаж на материк, давайте убедимся, что здесь, на Колыме, они работают на Советский Союз. У нас есть средства заставить их работать. . . » ⁸⁵

Однако даже после того, как Большой террор закончился, пропаганда не утихала. На протяжении 1940-х и в 1950-е годы заключенных регулярно называли военными преступниками и пособниками, предателями и шпионами.Украинских националистов, хлынувших в лагеря после Второй мировой войны, по-разному называли «змеиными рабскими псами нацистских палачей», «украинскими немецкими фашистами» или «агентами иностранных спецслужб». Никита Хрущев, тогдашний лидер Украины, заявил пленуму ЦК, что украинские националисты «убили себя, пытаясь угодить своему господину Гитлеру и получить лишь небольшую часть добычи за свою собачью службу». ⁸⁶ Во время войны почти всех политзаключенных охрана называла «фашистами», «гитлеровцами» или «власовцами» (последователями генерала Власова, дезертировавшего из Красной армии и поддерживавшего Гитлера).

Это было особенно неприятно для евреев, для ветеранов, отважно сражавшихся с немцами, и для иностранных коммунистов, бежавших от фашизма в своих странах. ⁸⁷ «Мы не фашисты, большинство из нас — бывшие члены партии», — с возмущением сказал югославский коммунист Карло Стайнер группе насмешливых уголовников, которые бросили «фашистское» оскорбление бригаде политических деятелей. ⁸⁸ Маргарет Бубер-Нойман, немецкая коммунистка, которая была освобождена из ГУЛАГа только для того, чтобы быть переведенной непосредственно в немецкий концлагерь Равенсбрюк, также писала, что ее неоднократно называли «немецкой фашисткой». ⁸⁹ И когда один арестованный офицер НКВД, Михаил Шрейдер, сказал своему следователю, что как еврея его вряд ли можно обвинить в сотрудничестве с Гитлером, ему сказали, что он не еврей, а, скорее, «немец, переодетый евреем. . » ⁹⁰

Однако это обзывание было не просто бессмысленным упражнением для несовершеннолетних. Называя своих заключенных «врагами» или «недочеловеками», охранники заверяли себя в законности своих действий. По сути, риторика «врагов» была лишь частью идеологии кадров ГУЛАГа.Другая часть — назовем ее риторикой «государственного рабства» — постоянно подчеркивала важность труда и постоянно растущих производственных показателей, которые были необходимы для дальнейшего существования Советского Союза. Проще говоря: все можно было бы оправдать, если бы это принесло больше золота из-под земли. Этот тезис был красиво резюмирован Алексеем Логиновым, бывшим директором производства и лагерей для заключенных в Норильске, в интервью, которое он дал британскому режиссеру-документалисту:

С самого начала мы прекрасно знали, что внешний мир никогда не оставит нашу Советскую революцию в покое.Не только Сталин понимал это — каждый, каждый рядовой коммунист, каждый простой человек понимал, что мы должны не только строить, но и строить с полным осознанием того, что скоро мы будем в состоянии войны. Итак, в моем районе поиск всех источников сырья, меди, никеля, алюминия, железа и так далее, был невероятно интенсивным. Мы всегда знали об огромных ресурсах Норильска, но как их освоить в Арктике? Таким образом, все предприятие было отдано в руки НКВД, Министерства внутренних дел.Кто еще мог это сделать? Вы знаете, сколько человек было арестовано. А нам там нужны были десятки тысяч. . . ⁹¹

Логинов выступал в 1990-х годах, почти через полвека после того, как Норильск перестал быть огромным тюремным комплексом. Но его слова перекликаются с написанными в 1964 году Анной Захаровой, женой начальника лагеря, в письме в правительственную газету Известия , которое так и не было опубликовано, но позже появилось в подпольной прессе.Как и Логинов, Захарова говорила о долге и о жертвах, которые ее муж принес ради великой славы своей страны: «Его здоровье уже подорвано, работая с преступным миром, потому что вся работа здесь действует вам на нервы. Мы бы с радостью двинулись дальше, потому что мой муж уже отсидел, но его не отпустят. Он коммунист и офицер, и он обязан своим положением ». ⁹²

Подобные взгляды были высказаны мне администратором лагеря, пожелавшим остаться неизвестным.Она с гордостью рассказывала мне о работе, которую ее заключенные проделали для СССР во время войны: «Абсолютно каждый заключенный работал и платил по своему усмотрению, и отдавал фронту все, что мог». ⁹³

В этих более широких рамках лояльности Советскому Союзу и его экономическим целям жестокость, осуществляемая во имя производственных показателей, казалась преступникам просто достойной восхищения. Более того, истинная природа жестокости, как и истинная природа лагерей, могла быть скрыта под экономическим жаргоном.После интервью с бывшим администратором Карлага в 1991 году американский журналист Адам Хохшильд пожаловался: «Из слов полковника вы не узнали бы, что это тюрьма. Вместо этого он почти полностью говорил о роли Карлага в советской экономике. Он походил на гордого регионального партийного босса. «У нас была собственная сельскохозяйственная опытная станция. Развивалось и животноводство. Здесь выращивали особую породу коров — Красную степь, также казахских белоголовых. . . ’” ⁹⁴

На самом высоком уровне администраторы часто описывали заключенных, как если бы они были машинами или инструментами, необходимыми для выполнения работы и ничего больше.Их открыто считали удобной и дешевой рабочей силой — просто необходимостью, как поставки цемента или стали. Опять же, Логинов, комендант Норильска, говорит лучше всего:

Если бы мы послали мирных жителей [в Норильск], нам сначала пришлось бы строить дома для них. А как мирные жители могли там жить? С заключенными все просто — все, что вам нужно, это барак, печь с дымоходом, и они выживают. А потом, может быть, позже где-нибудь поесть. Короче говоря, в условиях того времени заключенные были единственными возможными людьми, которых можно было использовать в таком большом масштабе.Если бы у нас было время, наверное, мы бы так не поступили. . . ⁹⁵

В то же время экономический жаргон позволял руководству лагеря оправдывать что угодно, даже смерть: все было для общего блага. Иногда этот аргумент доходил до крайностей. Лев Разгон, например, приводит отчет о разговоре полковника Тарасюка, тогдашнего командира Уствымлага, и лагерного врача Когана, который допустил ошибку, хвастаясь Тарасюку, сколько пациентов он «вырвал из тисков пеллагры». , »Болезнь, вызванная голоданием и белковой депривацией.По словам Разгона, последовал следующий диалог:

Тарасюк: Что получают?

Коган: Все они получают антипеллагра, установленную Управлением здравоохранения и санитарии ГУЛАГа (и он уточнил количество белков в калориях).

Тарасюк: Сколько из них выйдет работать в лес и когда?

Коган: Ну, никто из них, конечно, больше никогда не пойдет работать в лес.Но теперь они выживут, и их можно будет использовать для легкой работы на территории.

Тарасюк: Прекратите давать им пайки от пеллагры. Запишите: эти пайки давать тем, кто работает в лесу. Остальным заключенным будет выдан паек по инвалидности.

Коган: Товарищ полковник! Очевидно, я не объяснил ясно. Эти люди выживут только в том случае, если им дадут особый рацион. Заключенный-инвалид получает 400 граммов хлеба.На таком пайке они умрут через десять дней. Мы не можем этого сделать!

Тарасюк посмотрел на расстроенного врача, и на его лице даже было выражение интереса. «Что случилось? Ваша медицинская этика мешает вам делать это? »

«Конечно, есть. . . »

«Ну, мне плевать на вашу этику», — спокойно, без всяких признаков гнева, сказал Тарасюк. «Вы это записали? Давайте двигаться дальше . . . »

Все 246 умерли в течение месяца. ⁹⁶

Такие разговоры не были уникальными и не апокрифическими, как показывают архивы. Один инспектор, докладывая об условиях содержания заключенных в Волгострое во время войны, пожаловался, что администрация лагеря «исключительно заинтересована в производстве древесины». . . и не был даже немного заинтересован в том, чтобы кормить или одевать заключенных, отправлять их на работу без оглядки на физическую форму, никогда не беспокоился о том, одеты ли они, здоровы и накормлены. ⁹⁷ В отчетах также зафиксирован следующий комментарий, сделанный на собрании офицеров Вятлага в январе 1943 года. Говоря чисто нейтральным языком статистики, товарищ Авруцкий сделал следующее предложение: «У нас есть 100 процентов нашей рабочей силы, но мы не можем. выполнить нашу программу, так как Группа B продолжает расти. Если бы продукты, которые мы давали группе Б, передали другому контингенту — то у нас вообще не было бы группы Б, и мы выполнили бы программу. . . » ⁹⁸ Фраза «Группа Б», конечно же, относилась к более слабым заключенным, которые действительно перестали бы существовать, если бы им не давали никакой еды.

Если бы командиры лагерей имели возможность принимать такие решения вдали от людей, которые действительно пострадали бы, близость не обязательно вызывала у тех, кто ниже по иерархии, больше сочувствия. Один польский заключенный, Казимеж Зарод, находился в колонне заключенных, марширующих к новому лагерю. Практически не получая еды, заключенные начали ослабевать. Наконец, один из них упал и не смог снова встать. Охранник поднял на него пистолет. Второй охранник угрожал выстрелить:

«Ради бога, — услышал я стон человека, — если вы дадите мне немного отдохнуть, я могу наверстать упущенное.”

«Пойдешь или умрешь», — сказал первый стражник. . .

Я видел, как он поднял винтовку и прицелился — я не мог поверить, что он будет стрелять. Люди в колонне позади меня к этому времени перегруппировались, и мой обзор происходящего был закрыт, но внезапно раздался выстрел, за которым последовала секунда, и я понял, что этот человек мертв.

Но Зарод также отмечает, что не все, кто упал во время марша, были расстреляны. Если они были молоды, то тех, кто был слишком измотан, чтобы идти дальше, поднимали и бросали в тележку, где они «лежали, как мешки, пока не поправились.. . Причина, насколько я мог понять, заключалась в том, что молодые выздоровеют и у них останется работа, в то время как старых не стоит экономить. Конечно, тех, кого бросили, как свертки старой одежды, в тележки с провизией, не было по какой-то гуманитарной причине. Охранники, хотя и молодые люди, проходили этот маршрут раньше и, по всей видимости, лишены каких-либо человеческих чувств ». ⁹⁹

Хотя нет никаких воспоминаний, подтверждающих это, такое отношение наверняка затронуло даже тех, кто занимал посты на самом верху лагерной системы.На протяжении предыдущих глав я регулярно цитировал отчеты, найденные в архивах инспекции ГУЛАГа, входящей в состав советской прокуратуры. Эти отчеты, составленные с большой регулярностью и точностью, отличаются своей честностью. Они ссылаются на эпидемии тифа, нехватку продуктов питания, нехватку одежды. Они сообщают о лагерях, в которых уровень смертности «слишком высок». Они гневно обвиняют отдельных начальников лагерей в том, что они создают для заключенных неподходящие условия содержания. Они оценивают количество «рабочих дней», потерянных из-за болезней, несчастных случаев, смертей.Читая их, можно не сомневаться, что московские боссы ГУЛАГа знали — действительно и верно знали — какова жизнь в лагерях: все там, на языке не менее откровенном, чем тот, которым пользовались Солженицын и Варлам Шаламов. ¹⁰⁰

Тем не менее, хотя иногда и вносились изменения, хотя иногда и выносились приговоры командирам, поразительным в отчетах является их повторяемость: они напоминают абсурдную культуру фальшивых проверок, так прекрасно описанную русским писателем XIX века Николаем Гоголем.Это как если бы формы были соблюдены, отчеты были подшиты, ритуальный гнев был выражен, а реальное воздействие на людей не принималось во внимание. Командирам лагерей регулярно делали выговор за то, что они не улучшили уровень жизни, уровень жизни продолжал не улучшаться, и на этом обсуждение заканчивалось.

В конце концов, никто не заставлял охранников спасать молодых и убивать старых. Никто не заставлял командиров лагерей убивать больных. Никто не заставлял боссов ГУЛАГа в Москве игнорировать последствия отчетов инспекторов.Тем не менее, такие решения принимались открыто, каждый день охранниками и администраторами, очевидно, убежденными, что они имеют право их принимать.

И идеология государственного рабства не была исключительной для хозяев ГУЛАГа. Заключенных тоже поощряли к сотрудничеству, и некоторых это делали.