—        Весело или грустно вам было на уроке?

—        Надеюсь, что сегодня у вас у всех было хорошее настроение.

Тереза Мавика о скульптуре у ГЭС-2: ни секунды не сомневалась, что не будет равнодушных

Произведение «Большая глина №4», которое кураторы называют метафорой творчества, появившееся 15 августа на Болотной набережной в Москве, вызвало живой отклик у москвичей — от восторга до неприятия. Работа современного художника Урса Фишера из Швейцарии выставлена у здания бывшей электростанции ГЭС-2 в Москве, сегодня реконструированного фондом V-A-C в новое городское культурное пространство.

О том, почему не поставили Микеланджело, о понимании современного искусства, о том, что будет в Доме культуры «ГЭС-2», а также о своей реакции на дискуссию вокруг скульптуры в рамках Второй Российской креативной недели рассказала в интервью ТАСС генеральный директор фонда V-A-C Тереза Иароччи Мавика.

— Как понять современное искусство и каковы его цели?

— Позвольте ответить вопросом на вопрос: а как понять искусство несовременное, классическое? Обратите внимание, вы используете слово «понять». Понять — значит разобраться, для этого надо образовываться, этим надо заниматься. Люди убеждены в том, что понимают классическое искусство. Но ведь это не так. Они попросту «смирились» с ним, успели определиться со своим отношением к знакомым образам, которые не представляют для них проблемы. Поэтому моя первая мысль — о том, что нужно развеять миф, будто люди понимают классику. Люди привыкли, а привычка —  это всегда про удобство.

То, что мы называем современным искусством, — все еще довольно новое поле, по крайней мере для России (при том, что ему уже порядка 100 лет, то есть явление с историей), а на новое человек всегда реагирует с настороженностью, с отказом. Последовательно, если есть желание, его следует постигать, знакомиться, больше узнавать, чтобы не возникало отторжения.

На современные произведения нужно смотреть так же много, сколько смотрели на Микеланджело, тогда разговор будет предметным. А пока такой возможности нет, верно? Особенно в пространстве города

— Мне интересно, что вы думаете о реакции людей на «Глину №4»? С разных ракурсов она по-разному выглядит и разные ассоциации рождает: кто-то видит в ней пламя, кто-то — скульптуру «Лаокоон и его сыновья», а кто-то — нечто приземленное. Как говорится, красота в глазах смотрящего.

— Я ни секунды не сомневалась в том, что никто не останется равнодушным. Так и произошло, и это главный вывод: если никто не остался равнодушным, значит, это важно для всех, искусство важно для всех. И если развивать эту идею, то становится понятно почему. Потому что оно говорит напрямую, оно говорит о нас, о современности. Осталось только прояснить кое-что по поводу современности.

На эту тему

Многие люди, наверное, желали бы видеть на набережной условного Микеланджело или что-то такое, с чем они свыклись. Но роль культурной институции состоит именно в этом — чтобы путем диалога расширять пространство знания и понимания. Культурная институция всегда должна быть впереди. Мы же не можем стоять на якоре в прошлом, в этом случае у нас не будет будущего, которое является нашей целью.

Я ожидала, что будет дискуссия, но не ожидала такого масштаба, что однозначно подчеркивает значимость темы для людей и тем самым утверждает правоту нашей деятельности. Дальнейшая задача — продолжать работу и быть способными говорить со всеми.

Меня спрашивают: «А вы ни на кого не обиделись?» Да вы что! Как можно обижаться? Вкусы у всех разные. И слава богу, что мы живем в обществе, где каждый может говорить, что думает. Ну и хорошо, что кому-то не нравится, а кому-то очень нравится. Есть и те, кто спрашивает, нельзя ли написать Сергею Семеновичу Собянину, чтобы скульптура осталась навсегда? Существуют разные позиции.

Повторюсь, но мне действительно кажется, что это главное, — люди не привыкли к такого рода искусству. Почему? Потому что в публичном пространстве в основном находятся памятники.

У памятника совсем другая функция, другая роль: это монумент, поддерживающий воспоминания о чем-либо. И Фишер в очень широком смысле об этом же, это память о первом акте творения и о том, что когда-то мы все были детьми. Первоначальная форма, из которой после рождается все остальное. Для меня это «статуя свободы воображения»

Можно смотреть на нее и представлять что угодно. В этом особенно преуспели дети. Не зря Пикассо говорил: ему понадобилась вся жизнь, чтобы научиться рисовать как ребенок. У детей отсутствуют шаблоны, ограничения, предрассудки. Поэтому они подходят к скульптуре и говорят: «Ой, это мороженое», «Это кит», «Это облако»… И это прекрасно.

Моя семья опосредованно связана с Японией, где как раз с самого детства учат не «яблоко» изображать, а рисовать свои эмоции, придавать форму своему счастью, выражать свои чувства. Именно так развиваются воображение и креативность. Искусство — оно способствует этому. У нас не было задачи возводить монумент с ясным содержанием. Наша задача — создавать условия для сознательного рассуждения. Может нравиться или не нравиться, важно, чтобы позиция была аргументированной. Уровень осознанности связан именно с тем, о чем вы спросили с самого начала: как понять?

Произведение искусства не должно быть очевидным, для его постижения следует прилагать усилия и только потом говорить: «Ой, ну все равно мне не нравится». Тогда — пожалуйста, ничто не может быть милым насильно, есть свобода выбора

Если резюмировать, я очень рада дискуссии. Меня только несколько разочаровал ее уровень, очень скучный, однобокий. Давайте попробуем повернуть ее в другое русло. И это будет замечательно.

— Что вашему фонду дает эта работа с произведениями современного искусства?

— Мы занимаемся культурой, именно культурой своего времени. Заинтересованы понять его, участвовать в нем, не оставаться за пределами. Реакция вызвана тем, что, видимо, есть проблема с осознанием себя в современной ситуации. Часто люди хотят оставаться в прошлом. Это же удобно, там уже все знакомо. И когда человек хочет сохранить себя в зоне комфорта, в его голове всплывают так называемые объективные критерии оценки, как, например, «красота»…

Вот что такое красота? Давайте поговорим  о ней. Красива ли «Пьета» Микеланджело? Объективно красива. Но это красота, раздирающая сердце, правильно? Это не красота, которая приносит радость и облегчение. Значит, и красота — не совсем однозначное понятие. Наша задача — утвердить разносторонность оценок, взглядов. При том, что зачастую люди жаждут развлечения, определенности. Мы же стремимся призвать их к участию в культурном процессе и формированию осмысленной позиции по отношению к культуре и искусству. Смысл порождается восприятием.

Никто не обязан любить нас или то, чем мы занимаемся. Мы делаем свою работу профессионально. Но если отвергать ее, то отвергать со знанием дела

— А кто отбирает инсталляции для проектов, есть ли искусствоведы?

— У нас есть группа из 18 кураторов. Это, как я все время повторяю, лучшие головы Российской Федерации! Молодые люди, всецело заинтересованные в том, чтобы их страна была впереди всех. Они ведут коллективную работу над очень многими и очень разными программами. Пока решили представить прилегающую к новому Дому культуры «ГЭС-2» территорию и начать знакомство публики с современными образами, выбрав две скульптуры, которые я даже не могу назвать суперсовременными. Из-за того, что все пристали к работе Фишера, мало кто обратил внимание на шедевр, который находится с другой стороны здания. Правда, доступ в эту часть комплекса пока ограничен, но можно записаться на медиаторские туры и организованно прогуляться по роще, увидеть «Своды» и работу Джузеппе Пеноне «Пространство света».

— Расскажите про проект «ГЭС-2», какая была задумка?

— «ГЭС-2» будет Домом культуры, как модель нового музея, новой идеи культурной институции с акцентом на самом посетителе. Пространством, в котором происходит не исключительно созерцание художественных произведений, а где совершается более полноценный контакт с искусством. Во-первых, потому что осуществляется он ненавязчиво. Ты можешь прийти туда случайно или с другими целями. Там представлено так много всего. Для посетителя это абсолютно свободная ситуация, координируемая при необходимости медиаторами.

Кто такие медиаторы? Специально подготовленные ребята, которые не станут четко интерпретировать, навязывать вам свою или чужую точку зрения, а будут способствовать возникновению вашей собственной. Лично для меня активность медиаторов — главный инструмент для того, чтобы приблизить людей к современному искусству. Так мы выбрали модель Дома культуры как места встречи, где учатся быть вместе и принимать новое без отторжения.

Все думают, что Дом культуры — это исчерпавший себя советский опыт, но это не так, этот опыт неисчерпаемый. Мне особенно импонирует, что Дом культуры — именно русское изобретение, первый Дом культуры появился в 1882 году в Томске, в Сибири. Это что было? Как раз пространство взаимоотношений, инициируемых искусством. И это как раз про «ГЭС-2»

Архитектор Ренцо Пьяно все время говорит: «Архитектура — это не здание, а люди, которые его наполняют». Архитектура — это та сила, которая позволяет встречам происходить мягче, удобнее, более продуктивно. Архитектуру создают люди, и мы как институция занимаемся этой архитектурой взаимодействия. Мы хотим, чтобы люди научились понимать искусство и тем самым были более толерантными, получали удовольствие от контакта с ним и друг с другом.

С другой стороны, то, что говорит Ренцо Пьяно, можно сказать и про искусство. Оно существует, осуществляется в тот момент, когда человек смотрит, вступает во взаимодействие с ним. Если никто на него не смотрит, искусства нет. Поэтому искусство — это вновь про связь с объектом. Произведение искусства без посетителей, без взгляда человека — это произведение отсутствующее, мертвое. Искусство рождается в момент встречи с посетителем.

— Что будет происходить в Центре художественного производства «Своды»?

— В «Сводах» оборудованы мастерские для художников, работающих с керамикой, фотографией, 3D-принтером, со многими техниками. Мы заинтересованы в развитии художественного производства, в развитии креативной индустрии. «Своды» — пространство для производства креативности, для производства воображения.

— Сколько стоил сам проект, откуда деньги?

— Я же не платила, поэтому не знаю о стоимости. Финансировал проект Леонид Викторович Михельсон. Если он это сделал, значит, мог себе позволить, но самое главное — он захотел это сделать, значит, он в это верит.

— Не могу не спросить про планы: с какими еще объектами вы хотите познакомить российскую публику?

— Какие еще планы? У нас есть пространство в Венеции, которое очень важно для нас, у нас есть «ГЭС-2». Это целый город в городе: парковка, хранилище, выставочный зал, актовый зал, кафе, ресторан, библиотека, магазины. Огромная инфраструктура, куда можно приходить утром и уходить вечером, находясь в непрерывной занятости.

— Сколько будет стоять «Глина №4»?

— Это временная скульптура. Посмотрим, может, до конца первого сезона.

— То есть это место для ротации. Потом появится что-то другое?

— Да, конечно. Это участок, на котором складывается словарь современности.

— Чего ожидаете от участия в Российской креативной неделе?

— Я уже принимала участие в Креативной неделе в прошлом году и видела, какой мощный ресурс она из себя представляет, как интересно все было организовано. А от сессии в четверг я как раз ожидаю разных мнений без монополии на смысл. Пусть каждый скажет свое новое слово, которое войдет в язык современности, как организаторы заявили в названии сессии.

Рисовать не надо уметь | Персональный блог Марины Лысяной

Принято считать, что рисование, это такая особая наука, которой нужно долго учиться, чтобы стать художником, и только потом можно будет говорить, что рисовать ты умеешь. Отчасти, это так и есть, если под словом художник подразумевать написание больших полотен вроде «Последнего дня Помпеи» или «Ночного дозора». Очень часто, когда нужно нарисовать что нибудь простое, схему проезда или фасон платья, человек, первым делом начинает оправдываться, дескать, я не художник, последний раз рисовал в школе и оценки у меня были не очень.

Почему-то, когда мы считаем сдачу в магазине, то не переживаем за то, что мы не математики. И школьные оценки не дают право продавцу обсчитать нас. Когда учим уроки с детьми, не говорим – я не учитель. Когда готовим еду, не говорим – я не повар. Когда убираем в квартире, не говорим – я не уборщица, хотя … я говорю, причём громко и регулярно, чтобы даже коту было понятно.

Все эти вещи, кажутся нам само собой разумеющимися – это жизнь, она заставляет. Рисовать не заставляет не смотря на то, что мы живём среди произведений архитектурной и дизайнерской мысли, судим об исторических эпохах по костюмам, произведениям живописи и скульптуры, но ни что не заставляет нас прикасаться к ним непосредственно. Без этого всегда можно обойтись. Вам не кажется это странным? По-моему, где-то здесь произошёл разрыв, и все мы от этого что-то теряем.

Я начала задумываться об этом, когда стала преподавать детям. Моим ученикам от 5 до 18 лет. Дети не знают, что они не умеют рисовать. Малышне вообще нравятся все их творения. Недопустимо сказать кому-то: «Это ты нарисовал неправильно». Я сейчас даже не о том педагогике – это элементарно бесполезно. Речь даже не о каких-то там комплексах, дело тут не в обиде, а в бесполезности сравнения его рисунка с каким бы то ни было идеалом. Есть абсолютно уникальное произведение, которое живёт здесь и сейчас на этом конкретном листе бумаги. Оно самостоятельно, у него есть своё прошлое и будущее, оно рассказывает о себе и об авторе, чего ж ещё хотеть-то?

— Это всё понятно – скажут некоторые – ну это же каляки-маляки. Пусть рисует сколько угодно, но как это применить в профессии, если у ребенка нет таланта? Если он не научится строить перспективу то, как он спроектирует мост или как нарисует дом, например? Если он не умеет показать форму то, как нарисует портрет или натюрморт? Тут либо учиться на художника, либо признать, что ты – не он и пойти заняться тем, что у тебя получается. А как хобби – да пожалуйста, только на него никогда нет времени.

— Я позволю себе не согласиться с этим утверждением и вспомнить про сдачу в магазине и делание уроков.

— Ну сдача, это необходимость, как и делание уроков. В этом есть коммерческая ценность. Не посчитаю сдачу – меня обворуют средь бела дня. Не стану делать уроки с ребёнком – останется неучем, никуда не поступит, станет профессиональным дворником )))

— Да, но какая же тогда коммерческая ценность в зарядке?

— Спорт продлевает жизнь, улучшает здоровье, меньше работаешь на аптеку.

— Не факт. Ни со сдачей, ни с уроками, ни со спортом. Это стереотипы. Я не хочу сказать, что все эти вещи не важны, и ими не надо заниматься. Я говорю о том здоровье, которое несёт в себе рисование.

Ребёнок до пяти лет усваивает в 200 раз больше информации, чем взрослый человек и рисование в этом участвует. Конечно же, сначала это познание самого материала. Карандаш оставляет след на бумаге. Цвет, при наложении смешивается. Если сильно надавить, в бумаге будет дырка. Резинка стирает след от карандаша. След от ручки не стирает. Если наслюнявить карандаш, его цвет станет ярче, а потом карандаш засохнет и вообще перестанет рисовать. На не рисующий карандаш надо пожаловаться маме. И так далее.

— Ну хорошо, мы познали материал. Это повод называться художником?

— Да не надо им называться, просто не оставляйте познание. Тот домик, который ребёнок нарисовал на бумаге – настоящий. Это не тот дом, который стоит у вас на даче, а ещё один такой же. И солнце тут своё собственное. Он его сам создал. И рыбы умеют летать, и трава бывает синяя, и мост переведёт на тот берег.

— Ну так не дай же Бог попасть на такой мост, да ещё и на настоящей машине.

— Не надо об этом думать. Когда вы считаете сдачу в магазине, вы же не сокрушаетесь о недоученных интегралах, но этот простейший счёт не перестаёт быть для вас менее важным.

— Ну и какой для меня лично, толк в том, чтобы продолжить это познание?

— Чтобы продолжить быть творцом.

— И что мне это даст?

— Это меняет ход мыслей, создает некое альтернативное пространство, в которое ты ныряешь как в сказочное зеркало. При этом, оно остаётся полностью в твоей власти. И ты совсем по-другому смотришь на вещи, как будто открываешь в себе ещё одну систему ценностей. С высоты этой точки стояния можно взглянуть на проблемы с другой стороны и удивиться, на сколько доступно стало тебе их решение.

— Вы что мне тут сейчас чакры предлагаете открыть ))) ?

— По чакрам я не специалист, но могу рассказать как попадают в эту страну чудес.

Как выучить цифровую скульптуру в Zbrush или Mudbox

Недавно мы увидели ветку на популярном форуме по компьютерной графике, которая задала вопрос:

«Я заинтересован в 3D и хотел бы стать художником персонажей в топовой студии! Я только что открыл Zbrush в первый раз и попытался вылепить персонажа, но все прошло не так хорошо. Как я могу научиться анатомии? »

Поскольку у всех и их матери есть мнение о том, как лучше всего изучать анатомию, в этой теме было получено множество ответов, в которых изложены различные пути, по которым художник может уточнить свое понимание человеческой формы.

Несколько дней спустя оригинальный плакат ответил что-то вроде: «Я пытался делать все, что вы предлагали, но ничего из этого не получалось. Может быть, цифровая скульптура не для меня в конце концов.

Освоение анатомии требует времени, лет, на самом деле

 После коллективного стона и вздоха стало совершенно очевидно, что оригинальный плакат явно забыл одно из основных правил всех художественных занятий — на это требуется время. Вы не можете учиться анатомии за 3 дня. Вы не можете даже поцарапать поверхность за 3 дня.

Почему мы говорим вам это? Потому что худшее, что вы можете сделать, — это разочароваться, если ваша работа не улучшилась на раннем этапе. Эти вещи встают на место очень постепенно. Лучшее, что вы можете сделать для себя, — это ожидать, что вам понадобятся годы, чтобы стать действительно хорошим анатомом — тогда, если вы доберетесь туда быстрее, вы можете считать это приятным сюрпризом.

Важно то, что вы не сдаетесь, когда ваша работа продвигается не так быстро, как вы ожидали, или когда у вас возникают проблемы с захватом определенной формы тела. Мы извлекаем уроки из наших неудач так же, как и из наших успехов, и для того, чтобы преуспеть, нужно сначала потерпеть неудачу несколько раз.

Разные подходы для разных дисциплин:

Определенные вещи, такие как изучение плоскостей и пропорций тела или названий и местоположений различных групп мышц, помогут вам, будь вы учитесь на скульптора, рисовальщика или художника.

Тем не менее, есть также знания, которые не обязательно переводятся между дисциплинами. То, что вы можете лепить человеческое тело, не обязательно означает, что вы сможете визуализировать его в графите.

Каждая конкретная дисциплина имеет свои особенности и соображения. Скульптору не обязательно нужно знать, как визуализировать свет, потому что свет дается ему в реальном мире (или математически вычисляется в приложении компьютерной графики ), так же, как художнику нужно составлять только под одним углом, в отличие от 360-градусный холст скульптора.

Дело в том , что, в то время как это полезно для скульптора , чтобы знать , как рисовать или художник , чтобы узнать , как ваять, будучи мастером в одном не делает вас мастером на другом. Вы должны иметь представление о том, каковы ваши конечные цели на раннем этапе, чтобы вы могли соответствующим образом сосредоточить свои усилия.

Сначала изучите программное обеспечение

В анекдоте в начале этой статьи мы упомянули художника, который бросил попытки изучать анатомию примерно через 3 дня. Помимо недостатка терпения, его самой большой ошибкой было то, что он пытался научиться лепить анатомию, прежде чем научился лепить.

Механика лепки и тонкости анатомии глубоко переплетены в фигурной скульптуре, но в то же время — изучение их обоих одновременно — непростая задача. Если вы открываете Zbrush или Mudbox в первый раз, сделайте себе огромное одолжение и узнайте, как использовать программное обеспечение, прежде чем приступать к серьезному изучению анатомии.

Изучать анатомию достаточно сложно, без необходимости бороться с любым приложением, которое вы используете. Ласкайте в своем приложении для лепки, пока у вас не будет четкого понимания различных вариантов кисти и выясните, что работает для вас. Наш рабочий процесс ZBrush сильно зависит от кистей из глины / глиняных трубок, но многие скульпторы делают удивительные вещи с помощью модифицированной стандартной кисти.

Подумайте о том, чтобы подобрать подробный вводный урок для вашего программного обеспечения, в котором вы познакомитесь с механикой лепки, и тогда, когда вам будет удобно, вы можете перейти к более крупным и лучшим вещам.

Изучение скульптуры, научившись ее рисовать

Аполлон Бельведерский, 1726–1732, Эдм Бушардон. Красный мел, 22 1/2 x 16 7/8 дюйма, Париж, Лувр, Департамент графических искусств, ИНВ. 23999. © Musée du Louvre, расст. RMN — Большой дворец / Laurent Chastel

Выставка рисунков «Скульптурная линия» была приурочена к крупной международной выставке «Бушардон: королевский художник эпохи Просвещения», которая воплотила в жизнь работы одного из самых выдающихся скульпторов Франции восемнадцатого века.Помимо своей деятельности в качестве скульптора, Бушардон также был невероятно плодовитым рисовальщиком, творческий процесс которого часто начинался с бумаги, он воплощал идеи в тщательных рисунках, в основном выполненных красным мелом. Как и многие художники его времени, Бушардон посетил Италию и провел время в Риме, чтобы изучать и изучать искусство прошлого; там он рисовал после античных и современных скульптур, которые были в изобилии повсюду в городе.

В Риме, в эпоху Возрождения, были заново открыты важные статуи древности — буквально выкопанные из земли города после того, как они были похоронены в грязи и забвении на протяжении веков.Вскоре они стали одними из самых знаменитых образцов классической скульптуры. Их открытие было настолько сенсационным, что художники стекались в Рим, чтобы увидеть их. Параллельно с этими переоткрытиями были обнаружены античные тексты классических авторов, таких как Цицерон, Плиний и Витрувий, которые оказали глубокое влияние на художников эпохи Возрождения. Благодаря им художники узнали, что классическая скульптура основана на гармоничных пропорциях, которые были следствием точной математической связи между головой, конечностями и телом.Считалось, что эти гармоничные отношения параллельны гармонии, на которой была основана вселенная.

Чертежник в Капитолийской галерее , около 1765 года, Юбер Роберт. Красный мел, 18 x 13 1/4 дюйма. Музей Дж. Пола Гетти, 2007 г. 12. Цифровое изображение любезно предоставлено программой открытого содержания Getty

Рисунок за скульптурой, особенно классическая скульптура, стало обычной практикой, начиная с эпохи Возрождения, поскольку античные статуи воспринимались как воплощение совершенства и идеальной красоты.В художественных академиях, процветавших по всей Европе, художников учили восхищаться своими идеальными пропорциями и познавать их, а также поощряли к упражнениям, копируя их. Классическая скульптура предлагала художникам репертуар поз и форм, которые могли быть образцами вдохновения для их собственных работ.

Таддео во дворе Бельведера в Ватикане Рисунок Лаокоона , около 1595 года, Федерико Цуккаро. Перо и коричневые туши, кисть с коричневой тушью, поверх черного мелка и штрихи красного мела, 6 7/8 x 16 3/4 дюйма.Музей Дж. Пола Гетти, 99.GA.6.17. Цифровое изображение любезно предоставлено программой открытого содержания Getty

Самой известной из всех классических статуй была и, вероятно, остается статуя Laocoön , которую вырыли из земли на римском винограднике 14 января 1506 года. Римский натурфилософ Плиний Старший. Три сложные фигуры представляют троянского священника Лаокоона и его сыновей, которые борются со смертельными укусами змей, посланных Богом Аполлоном, чтобы наказать Лаокоона за его непослушание.

Микеланджело Буонарроти, который тогда работал на папу в Риме, был немедленно отправлен посмотреть новое чудо по рекомендации папы Юлия II, страстно любившего классическую скульптуру. Папа купил мраморную группу и поместил ее в Ватикане, во дворе Бельведера, куда художники и любители приходили посмотреть на нее и изучить ее смелую композицию. Полноразмерные слепки и меньшие копии широко и быстро производились для коллекционеров, а также для мастерских художников, что стало основным источником творчества.Художники, которые не смогли приехать в Рим, все еще могли изучать его после тех реплик.

Лаокоон и его сыновья , копия эпохи Возрождения с эллинистического оригинала ок. 200 г. до н. Э. Скульптура: мрамор, 8 футов. высокий. Фото: Мари-Лан Нгуен. Источник: Wikimedia Commons

Лаокоон , ок. 1720 г., Джованни Баттиста Фоджини. Бронза, высота 22 1/16 дюйма. Музей Дж. Пола Гетти, 85.SB.413. Цифровое изображение любезно предоставлено программой открытого содержания Getty

Венецианский художник Якопо Тинторетто, никогда не занимавшийся скульптурой, владел многими из этих копий, сделанных из бронзы, воска и гипса.По словам биографа Карло Ридольфи, Тинторетто потратил немалые деньги на коллекционирование слепков из мрамора античного и ренессанса. Некоторые из его графических работ свидетельствуют о том, что он делал наброски после них. На рисунках, показанных ниже, представлены два таких примера. Первый — это знаменитый бюст императора Вителлия , который в 1523 году был отправлен из Рима в Венецию кардиналом Гримани и затем выставлен в Герцогском дворце, где художники могли изучать его и делать с него гипсовые слепки.Второй — после скульптуры эпохи Возрождения, представляющей Атлас. Последнее блестяще демонстрирует практику, которая, кажется, была обычным явлением в творчестве Тинторетто. Художник часто рисовал ночью при свете свечей, перемещая свечу по слепкам, чтобы исследовать игру света и тени на этих формах. Резкий контраст черного мела с оттенками белого создает сильный скульптурный эффект во всех его рисунках.

Эскиз бюста Вителлия, 1533–1594 гг., Якопо Тинторетто.Уголь, усиленный белым, на голубой бумаге, 30,4 х 20,7 см. Британский музей, Лондон, 1885,0509,1658. Изображение © Попечители Британского музея, под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0 International (CC BY-NC-SA 4.0) лицензия

Этюды статуэтки Атласа , 1549, Якопо Тинторетто. Черный мел, усиленный белым мелом, 10 x 15 7/16 дюйма. Музей Дж. Пола Гетти, 89.GM.72. Цифровое изображение любезно предоставлено программой открытого содержания Getty

«Скульптурная линия», доступная до 16 апреля 2017 года, демонстрирует рисунки и скульптуры конца пятнадцатого — двадцатого веков с целью показать, что, хотя рисунок и скульптура могут казаться совершенно разными, для художников эти две дисциплины часто пересекались.

Думай как скульптор, чтобы улучшить рисунок