Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве — СТРАНЫ — ГОРОДА
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Серия «36 видов Фудзи»
Цветная ксилография, 25.7 см × 37.8 см. 1829–1833 гг.
В мире у меня
Ничего нет своего —
Только, может быть,
Эти горы и моря,
Что в картину перенёс…
Окума Котомити
Японские художники создали сотни тысяч гравюр, но на вопрос, какая из них самая знаменитая, ответить несложно: конечно, «Большая волна в Канагаве»! Словно гигантский вал поднимается она над океаном прекрасных произведений, не имея равных по глубине замысла и эстетическому совершенству. Это самая известная гравюра в Японии и самое узнаваемое произведение японского искусства в мире.
Кацусика Хокусай. Деревня Сэкия на реке Сумидагава. Серия «36 видов Фудзи»
«Большая волна» принадлежит к жанру укиё-э, поэтому прежде всего вспомним, что кроется за этим экзотическим словом. Первоначально понятие укиё (дословно — плывущий или изменчивый мир) имело в буддийской философии негативный оттенок, обозначая земной мир как обитель страданий.
Однако с начала 17 века, когда Япония после периода междоусобных войн была объединена под властью сёгуната Токугава, и в стране наступило относительное благоденствие, понимание укиё становится более позитивным. Для японцев 17 столетия «изменчивый мир» — источник развлечений и удовольствий, которыми нужно успеть насладиться в течение жизни. Тогда и появились гравюры в жанре укиё-э — «картины изменчивого мира», окрашенные одновременно печалью и беззаботной радостью. В бесчисленных графических листах запечатлена повседневная жизнь всех сословий японского общества, мирно текущая на фоне прекрасной природы Японии.
Кацусика Хокусай. Ёсида на тракте Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Не будем вдаваться в сложную технологию ксилографии (для создания многоцветных гравюр на дереве вместе работали художник, резчик и печатник), отметим лишь, что популярные гравюры укиё-э было легко тиражировать, недорогой оттиск был доступен каждому, и это делало их истинно народным искусством.
Исследователи считают, что расцвет жанра приходится на 18 век, однако первая треть 19 столетия стала эпохой наиболее массового распространения и высших достижений укиё-э. В это время работали великие мастера укиё-э Кацусика Хокуксай (1760 -1849) и его младший современник Утагава (Андо) Хиросигэ.
Хокусаю было около 70 лет, когда он, признанный, очень плодовитый и разносторонний художник, начал, по заказу известного издательского дома «Эйдзюдо», серию гравюр «36 видов Фудзи». Серию открывала «Большая волна в Канагаве».
Процесс создания гравюры укиё-э
Принцип серийности, вдохновивший европейских импрессионистов (вспомним знаменитые серии Клода Моне), – ключевой для японской гравюры. Состоящие из нескольких десятков графических листов серии – «47 преданных самураев» Утагава Куниёси (он изображал не только кошек!) , «36 видов Фудзи» и «Сто видов океана» Кацусика Хокусая, «53 станции Токайдо» и «Сто знаменитых видов Эдо» Андо Хиросигэ — были объединены общей темой, но не претендовали на нераздельность.
Каждая гравюра такой серии — законченное самостоятельное произведение, однако полностью замысел художника становятся понятен, только когда серия собрана вместе.
Кацусика Хокусай. Вид на Фудзи с горы Готэнъяма у реки Синагава. Серия «36 видов Фудзи»
Сквозная тема серии «36 видов Фудзи», к которой принадлежит «Волна», – священная гора Фудзи, национальный символ Японии, самый любимый мотив японской гравюры, да, пожалуй, и всего японского искусства. На её склонах расположены древние синтоистские храмы, ей поклоняются буддисты, с ней связаны предания и притчи, в честь Фудзи писали оды и гимны, ей посвящали стихи. Говорят, в Японии не было художника, который хоть раз не изобразил бы Фудзи. Веками японцы отовсюду стекались в Эдо (с 1868 года Токио), чтобы полюбоваться Фудзи и совершить восхождение по ее склонам. Гравюры с видами Фудзи путешественники покупали на память о своем паломничестве.
Кацусика Хокусай. «Победный ветер. Ясный день» или «Красная Фудзи».
Серия «36 видов Фудзи»
Мы видим Фудзи на каждой гравюре серии, но листов, на которых гора доминирует в пейзаже, всего два: следующие за «Волной» и спорящие с ней по известности «Победный ветер. Ясный день» и «Ливень на вершине», где одинокая гора на фоне неба предстаёт в полный рост, подавляя своим величием. Все остальные листы можно скорее назвать «видами с Фудзи», чем «видами Фудзи». Кажется, что Хокусая больше занимают живые бытовые сценки на первом плане, чем сама Фудзи, которая иной раз едва видна на горизонте или в просвете между домами. Однако гора неизменно присутствует на каждом листе, связывая воедино, в духе философии укиё, сиюминутные картины быстротечной жизни с вечностью природы.
Кацусика Хокусай. Местность Умэдзава в Сосю. Серия «36 видов Фудзи»
Пейзажи с видами Фудзи знакомили японцев с самыми красивыми уголками страны, были своего рода путеводителями и одновременно памятными сувенирами. В названии художник всегда точно указывал изображённое на гравюре место, тщательно передавал особенности ландшафта и конкретные детали, поэтому мы можем с точностью установить, где происходит действие гравюры «Большая волна в Канагаве» и что, собственно, изобразил Хокусай.
Кацусика Хокусай. Озеро Сувако в Синсю. Серия «36 видов Фудзи»
Канагава — префектура на острове Хонсю, к юго-западу от Токио с административным центром в Йокогаме. Три рыбацкие лодки проплывают со свежим уловом близ берегов Канагавы на северо-восток, в Токийский залив, чтобы доставить рыбу на столичные рынки. Дело происходит ранним утром – снежная вершина Фудзи западнее Канагавы блестит под лучами солнца, которое восходит как бы за спиной у зрителя, белизна снега контрастирует с пасмурным небом.
Кацусика Хокусай. Пляж Тагоноура в Эдзири, тракт Токайдо. Серия «36 видов Фудзи»
Зритель не сразу замечает маленькие фигурки пригнувшихся людей в лодках, в каждой — по 10 человек. Известно, что длина таких рыбацких лодок 10 — 15 метров, это позволило вычислить высоту большой волны – около 12 метров. Однако, вопреки распространенному среди европейцев мнению, это не цунами. Японцы считают, что на гравюре изображена так называемая «волна-убийца», которая, в отличие от набирающих силу у самого берега разрушительных цунами, внезапно возникает посреди океана, поднимается на огромную высоту и способна перевернуть судно.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент
Какая же судьба ждет рыбаков? Европейские искусствоведы, как правило, склоняются к трагической трактовке гравюры: «Волна бросает лодки, как спички», «пена волн похожа на когти, готовые вцепиться в лодку», «гребцы олицетворяют терпящее бедствие человечество», «люди бессильны перед разгулом стихий». Не так понимают гравюру японцы. Исследователь японского искусства Евгений Штейнер отмечает, что согласно японской традиции, «движение в картине идет справа налево. Соответственно, рыбачьи лодки являют собой активное начало, они двигаются и внедряются в волну, в податливое аморфное начало, а некоторые уже прошли ее насквозь». Рыбаки словно с почтением кланяются стихии, сгибаются перед ней, чтобы не сломаться. Различия в понимании сюжета подводят нас к сложному вопросу: какое послание художника считывает в гравюре европеец, и какое — японец?
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с лодками.
На взгляд европейца, «Волна» – это исполненный драматизма (противостояние человека и могучих сил природы), философски значимый пейзаж. Гора Фудзи, символизирующая Японию, и океан, единый для всего человечества, делают этот пейзаж конкретным и в то же время обобщённым образом нашей планеты. Напряжённый диалог изменчивой, подвижной воды и устойчивого конуса горы подчеркивается ритмическим и цветовым решением гравюры. Огромная волна вздымается, как гора, при этом нельзя не заметить, что на переднем плане Хосусай изобразил еще одну зарождающуюся волну, по форме и цвету подобную Фудзи: конус из воды с белой пеной на вершине вместо снега. Великолепный замысел художника кажется нам совершенно ясным: вода уподобляется тверди, воплощение вечности — гора — получает двойника в непостоянной водной стихии. Мир, состоящий из противоположностей, на миг обретает в гравюре Хокусая единство. Этот мир балансирует на контрастах, его гармония неустойчива, как волна, но тем она и драгоценна.
Кацусика Хокусай. Большая волна в Канагаве. Фрагмент с двумя конусами.
Попытаемся теперь взглянуть на гравюру глазами японца. В иерархии японского искусства «Волна» — это традиционный тип пейзажа «сансуй» (в переводе «горы и воды»), гармоническая картина Вселенной, в которой вода представляет изменчивое, текучее начало, а гора — постоянство и незыблемость. Однако японцу чужда трактовка гравюры в духе «единства и борьбы противоположностей»: с его точки зрения, Хокусай, уподобляя малую волну на переднем плане силуэту Фудзи, не противопоставляет, а уравнивает их сущности в духе дзен-буддизма. Ведь согласно философии дзен, оказавшей глубочайшее воздействие на японское искусство, истинная природа реальности не двойственна: в ней вовсе нет противоположностей, нет разделения на Бога и созданный им мир, на разум и чувства, душу и тело, прекрасное и безобразное, природу и человека, духовное и материальное, воду и земную твердь. А что же есть? Есть единый мир, состоящий из вечно меняющихся сущностей – дхарм, и закон этого мира – постоянное круговращение дхарм, подобное движению колеса.
Кацусика Хокусай. Равнина Фудзимигахара в провинции Овари. Серия «36 видов Фудзи»
В гравюре Хокусая доминируют округлые линии – силуэт волны, выгнутые дугой лодки, впадина между волнами. Они отчётливо складываются в круг, символизирующий колесо дхармы, а незыблемая Фудзи внутри круга как бы превращается во втулку, на которой держится колесо мироздания. Символика гравюры исполнена для японца глубокого смысла: у вечно изменчивого мира (вода) есть постоянная ось (гора). Кстати, подобную композицию (колесо с втулкой) мы встречаем в другой гравюре серии, где маленький конус Фудзи виден сквозь окружность лишенной дна бадьи, над которой трудится бочар («Равнина Фудзимигахара в провинции Овари»).
Европейцу, не интересующемуся глубоко дзен-буддизмом, очень трудно отвлечься от основанной на взаимодействии противоположностей модели мира и воспринять идею равных сущностей – дхарм и их кругового вращения. Однако неверно утверждать, что европейцы воспринимают «Волну» искаженно или поверхностно.
Трактуя гравюру в привычных для нас категориях, мы, иным путем, как бы с другой стороны, также постигаем ее универсальный смысл, как и японцы, различая в ней пластическую формулу мироздания.
Камилла Клодель. Волна. 1897
Начиная со второй половины 19 века японская эстетика, как известно, глубоко влияла на европейское искусство. Но и Япония, которая в это время также открылась миру, усваивала уроки европейской живописи. «Волна», олицетворяющая для нас японское искусство, на самом деле не совсем характерная работа. Хокусай внимательно изучал произведения европейской живописи, был в восхищении от неведомой традиционному японскому искусству линейной перспективы и использовал ее в своих работах, в том числе и в «Волне»: именно резкие перспективные сокращения обусловили эффектное сопоставление огромной волны на переднем плане и маленькой Фудзи вдалеке. Изысканное цветовое решение, которое подсказывает сам природа, – сочетание белого и нескольких оттенков синего, сближает гравюру с голландским искусством.
Клод Дебюсси. Море. Три симфонических эскиза. Нотная обложка. 1905
Докатившись до Европы, «Большая волна» сразила импрессионистов (оттиск гравюры был в коллекции Клода Моне), Ван Гога и многих других художников. Эстетика стиля ар-нуво вдохновлена дерзкой асимметрией «Волны «, мы то и дело узнаем в архитектуре, прикладном искусстве, книжной иллюстрации рубежа 19-20 веков ее упругий изгиб.
Иван Билибин. Иллюстрация к «Сказке о царе Салтане». 1905
«Волна» была очень популярна в Японии, поэтому постоянно печатались новые оттиски, их было сделано около 5-8 тысяч. При этом ранние оттиски «Волны» ценятся чрезвычайно высоко, за ними идет настоящая охота. Оттисками гравюры гордятся Нью-Йоркский «Метрополитен», художественный институт Чикаго, Британский музей в Лондоне, Национальная галерея Мельбурна.
Эмодзи по мотивам «Большой волны в Канагаве»
Копия «Волны » имеется у каждого из нас: поинтересуйтесь, какой набор «эмодзи» (от японского «картинка-символ», мы их называем «смайликами») имеется в вашей электронной почте, в скайпе или в социальной сети.
Почти наверняка среди набора круглых физиономий, зверушек, сердечек и прочих символов будет голубая «Волна» Хокусая, крошечная картинка изменчивого мира.
Опубликовано в журнале «Партнер», № 4, 2017
Узнать больше о японской гравюре
можно в «Японском котокалендаре».
Нажми, чтобы прочитать:
7 загадок самой известной волны в японском искусстве
6. Надпись. Европейскому человеку бросается в глаза надпись в столбик, а не в строчку, но в этом нет ничего удивительного. В японском языке принято записывать текст столбцами, читая его сверху вниз, справа налево. На гравюре автор оставил несколько подписей. Правая, в белой рамке, переводится как «36 видов Фудзи / В морских волнах у Канагавы». Надпись справа — собственно подпись художника, она переводится как «Кисти Хокусая, сменившего свое имя на Иицу». Несмотря на то что японским художникам было свойственно менять псевдонимы, Хокусай делал это чаще других: более 30 раз. Обычно он делал это, когда начинал новую серию.
«Хокусай» — тоже псевдоним, он означает «художник с севера». Даже собственное имя «Кацусика» не родное художнику: так назывался район, в котором он жил в детстве. Настоящее имя Хокусая — Токитаро.
7. Перспектива. Хокусай был знаком с европейской живописью, даже обучался у мастера европейского направления. В гравюрах художника, в частности в «Большой волне», можно наблюдать приемы европейской перспективы.
В каком жанре выполнена гравюра
«Большая волна» относится к так называемому направлению укиё-э. Укиё-э возникло и развивалось в период Эдо. Переводится термин как «картины изменчивого мира». Изначально слово использовали для обозначения буддийского представления о том, что все радости мира рано или поздно исчезнут. Позднее под «изменчивым миром» стали понимать мимолетную радость от нахождения в кварталах Эдо, где можно было встретить гейш, куртизанок или сходить в театр кабуки. Художники, работавшие в жанре укиё-э, обращались к картинам реальной жизни: они изображали актеров театра кабуки, красивых девушек, сумоистов.
Распространению жанра способствовало увеличение в городе ремесленников и торговцев. Опираясь на традиции старого феодального искусства, художники создали совершенно новые направления.
Кто и как создавал гравюры
Важно понимать, что гравюры укиё-э были предметом массового искусства. Роль художника в создании и дальнейшей жизни гравюры не была так велика, как кажется. Чтобы гравюра увидела свет, над ней работали четыре человека: издатель, художник, резчик и печатник. Издатель придумывал идею, художник создавал будущий рисунок. Изначальные рисунки приходили в плохое состояние после печати, поэтому многие дошедшие до нас гравюры известных мастеров укиё-э — лишь их поздние оттиски. Затем резчик приклеивал рисунок к дощечке и вырезал печатную форму, а печатник слой за слоем наносил цвета.
«Большая волна» Хокусая: секрет популярности
«Большая волна» Хокусая — самая известная работа восточного мастера. Это изображение настолько популярно, что нанесено на миллионы кружек, украшений и футболок.
По количеству воспроизведений оно легко может соперничать с «Венерой» Боттичелли и ангелочками «Сикстинской Мадонны» Рафаэля.
Как же получилось, что обыкновенная гравюра, которая в XIX веке продавалась за гроши, теперь стоит миллионы долларов? И почему изображение, созданное для японцев-паломников, так запало в души европейцам?
Драма или развлечение для глаз?
На переднем плане мы видим колоссальных размеров волну. Она вот-вот обрушится на три лодки несчастных рыбаков.
Справа море тоже вздымается, превращаясь в очередную гигантскую волну. Ещё одна волна, поменьше, находится ближе к нижнему краю.
Очень примечательно изображена пена волн. С помощью линии, которая как будто выписывает… когти! Это делает волны ещё более зловещими. Не остаётся никаких сомнений, что рыбаки в смертельной опасности.
Но тут взгляд останавливается на горе вдали. Она абсолютно спокойна. Над ней мы видим хлопья пены от волны. Они очень похожи на снег, который вот-вот упадёт на вершину.
Получается такая иллюзия. Волна нависает над лодками. Кажется, что она и гору сейчас проглотит. Но мы-то знаем, что это лишь оптический обман. Гора далеко. И «снежные» хлопья тоже никак до неё не долетят.
И вот нас уже не так страшит «когтистая» волна. На наших глазах страшный морской пейзаж превратился в игру для глаз.
Возможно, именно такое сочетание иллюзии движения, драматизма и оптической игры сделало картину столь популярной.
Но это не единственное объяснение того, как этой гравюре Хокусая удалось завоевать весь мир.
Как встреча двух миров создала «Большую Волну»
Япония веками была закрытой страной. Ни французы, ни англичане, ни испанцы не могли останавливаться у берегов страны восходящего солнца с начала XVII века. Таким правом обладали только голландцы.
И вот что получилось.
До голландцев японцы создавали вот такие работы.
Видите, насколько композиция непривычна для нас?
Японцы не знали линейной перспективы и перспективного сокращения. Поэтому фигуры на заднем плане на этой росписи того же размера, что и на переднем. И вы не найдёте единой точки схода: изображение состоит из нескольких отдельных сцен.
Но через некоторое время голландцы стали ввозить в Японию свои медные гравюры. И японские мастера увидели совершенно иной тип композиции.
Часть этих особенностей впиталась в японское искусство. Хокусай тоже использовал методы западной живописи.
В «Большой Волне» мы видим привычную нам композицию. Волна и лодки на переднем плане, гора — на заднем. Последняя — уменьшенного размера, как и полагается вести себя тому, что вдалеке.
Есть, правда, одна особенность. Хокусай не стал изображать средний план! Поэтому иллюзия глубины получается ошеломляющая.
Мы как бы проваливаемся взглядом в изображение, без резких переходов в виде среднего плана. Но это все равно более привычная для западного человека композиция.
Именно поэтому европейцы с таким энтузиазмом восприняли подобные гравюры, когда Японию вынудили открыть границы в середине XIX века. Европейцы увидели нечто экзотичное, но довольно привычное (в плане построения изображения).
Благодаря появившейся моде на все японское гравюры Хокусая стали очень популярны. Но «Большая волна» приглянулась европейцам больше всего.
Почему «Большая волна» стала самой известной
«Большая волна» на самом деле входит в серию из 36 гравюр, посвящённых горе Фудзи.
Да-да, Хокусай создал десятки изображений этой сакральной для японцев горы. Напечатанные гравюры в большом количестве продавались местным паломникам, которые приходили к подножию горы. Некоторые даже забирались на вершину. Такая сцена показана на одной из работ серии.
Кацусика Хокусай. Восхождение на гору.
1830-1832. Музей Метрополитен в Нью-Йорке. Wikimedia Commons.Однако «Большая волна» кое-чем сильно отличается от остальных изображений этой серии.
Она драматична! Все-таки в море гибнут моряки. А западного человека борьба человека и природы всегда привлекала. К тому же именно в первой половине XIX века были популярны картины в стиле романтизма. Тогда родилось немало шедевров на эту тему.
Слева: Теодор Жерико. Плот Медузы. 1819. Лувр, Париж. Справа: Иван Айвазовский. Девятый вал. 1850. Русский музей, Санкт-Петербург. Wikimedia Commons.Такое тематическое родство выделило «Большую волну» среди прочих работ Хокусая. Остальные гравюры из серии «Тридцать шесть видов горы Фудзи» хоть и примечательны, но менее эмоциональны.
Кацусика Хокусай. Гравюры из серии «Тридцать шесть видов горы Фудзи». 1830-1832. Музей Метрополитен, Нью-Йорк. Wikimedia Commons.Как грошовая гравюра стала высоким искусством
Выделялся Хокусай и на фоне других японских мастеров. Его «Волна» относится к гравюрам в стиле укиё-э.
Это оттиск на бумаге, изображающий бытовые сценки. Что-то вроде наших иллюстраций в журналах. Они были в первую очередь развлекательного характера.
Но Хокусай решил выйти за пределы жанра. И не стал ограничиваться только бытовыми сюжетами. Он начал живописными средствами рассуждать о роли природы, ее силе. Поэтому его гравюры стали приобретать многослойность, свойственную высокому искусству.
Такой вывод мы можем сделать хотя бы по тому, какие полярные интерпретации искусствоведы дают этой работе!
Одни считают, что Большая Волна — это символ Барьера для Японии. Она защищает уникальность страны от иноземного влияния.
Другие думают, что, наоборот, это символ перспектив в открытии Японии для Запада и ее торговле с другими государствами.
Благодаря этому гравюры стали покупать музеи и их цена только росла со временем.
«Большая Волна» в России
Да, «Большую волну» вы можете найти и в музее Метрополитен, и в Британском музее.
И даже… в Пушкинском музее Москвы!
Все это экземпляры напечатаны ещё в XIX веке. И цена каждого из них достигает нескольких миллионов долларов! Несмотря на то, что изображение не единственное.
Кстати, в Пушкинском музее вы также можете найти более раннюю работу Хокусая с волнами и лодками.
Кацусика Хокусай. Лодки в волнах. 1800. Цветная ксилография. Пушкинский музей в Москве. Japaneseprints.ru.Идею создания этого образа художник вынашивал очень долго. Это в том числе позволило в 1830 году сделать его настолько выразительным.
Но главное — «Большая волна» стала символом объединения западной и восточной культур. Ведь она создана комбинированным живописным языком.
А ещё она доказывает, что даже самое обыкновенное изображение, когда-то проданное как сувенир за два гроша, может войти в историю мирового искусства.
***
Если Вам близок мой стиль изложения и Вам интересно изучать живопись, я могу отправить Вам на почту бесплатный цикл уроков.
Для этого заполните простую форму по этой ссылке.
Комментарии других читателей смотрите ниже. Они часто являются хорошим дополнением к статье. Ещё вы можете поделиться своим мнением о картине и художнике, а также задать вопрос автору.
Автор: Оксана Копенкина
Перейти на главную страницу
English version
Вконтакте
Одноклассники
фото, анализ, жанр, характеристика, краткая история создания и место хранения
К.Хокусай, “Большая волна в Канагаве”, 1830-1831 гг., Фото: sitekid.ru
| Название | Большая волна в Канагаве |
| Художник, страна | Япония, Кацусика Хокусай |
| Год | 1830-1831 |
| Жанр | марина, укие-э |
| Находится | Метрополитен-музей, Нью-Йорк |
| Материалы | Бумага, чернила |
Картину “Большая волна в Канагаве” написал японский художник Кацусика Хокусай в период с 1830 по 1831 годы.
Фундаментальное произведение японского искусства
Одно из самых знаменитых произведений японской живописи за пределами Японии. Первое полотно из цикла “Тридцать шесть видов Фудзи”.
Сюжет разворачивается в префектуре Канагава, на фоне горы Фудзияма: громадная волна нависает над маленькой лодкой. Это полотно, наряду с другими из цикла, изображает гору Фудзи в разнообразных условиях.
Беспощадная волна швыряет лодки как бумажные кораблики. Искусствоведы полагают, что персонажи картины – люди, что в панике цепляются за свою последнюю надежду – хлипкие лодочки, предназначенные лишь для прибрежных заплывов, символизируют здесь человечество в целом.
Отпечатки этой гравюры хранятся в нескольких музеях по всему миру, например, в чикагском Художественном институте и мельбурнской Национальной галерее.
Многие полотна из цикла отличаются мастерским использованием оттенков синего. Драматизм сюжету, к примеру, придает тон “Берлинская лазурь”. Вообще же, “Большая волна в Канагаве” – не традиционная японская гравюра: автор в свое время изучал европейскую живопись.
Также выбранная “лазурь” отражает популярность этого цвета на континенте.
При сопоставлении размеров волны и лодок можно сделать вывод, что смертоносная вода возвышается примерно на десяток метров.
Через пару десятков лет популярность этой гравюры разнеслась по всей Европе. Ею интересовались даже такие оплоты искусства как Ван Гог и Клод Моне.
“Большая волна” повлияла не только на развитие живописи: композитор К.Дебюсси (Франция), при написании своего “Моря” также вдохновлялся этой гравюрой, даже поместил ее на обложку нотного стана.
Поэт Р.М.Рильке (Чехия и Австрия) написал целую поэму, вдохновившись “Канагавой”. Поэма называется “Гора”.
Сегодня даже существует смайлик на основе этой гравюры Хокусаи; выглядит аналогично.
Полотно хранится в Метрополитен-музее, в Нью-Йорке.
Хокусай: великая волна, охватившая мир | Истории художников
Он называл себя стариком со страстью к рисованию и создал свою лучшую работу на седьмом десятке жизни.
«Большая волна в Канагаве» (1829–1833)
Кем был Хокусай?
Полагают, что он родился 30 октября 1760 года (даже он был в этом не уверен) в японском городе Эдо (ныне Токио). Его настоящее имя — Токитаро.
Художник и гравер Кацусика Хокусай сменил более 30 творческих имён на протяжении всей своей карьеры. Несмотря на то, что в те времена смена имени была обычной практикой среди японских художников, Хокусай превзошел всех, давая себе новый псевдоним каждые несколько лет. Среди его имён были Шунро, Сори, Како, Тайто, Гакойен, Манджи и, конечно, Кацусика Хокусай — псевдоним, который он использовал на протяжении полувека.
Хокусай никогда не любил оставаться на одном месте слишком долго, он переезжал в общей сложности 93 раза. Почему? Он якобы ненавидел уборку и освобождал помещение, когда было уже невозможно в нём оставаться из-за беспорядка и грязи.
«Вид на Фудзи с горы Готэнъяма»«Вид на Фудзи с горы Готэнъяма»
Что означает псевдоним художника?
Кацусика — бедное предместье Эдо, где он родился, а Хокусай означает «северная студия».
После того как художник менял псевдоним на новый, он позволял старый брать своим ученикам.
Сколько «волн» создал Хокусай?
«Великую волну в Канагаве» можно найти во множестве музеев мира. Многие задаются вопросом, сколько же картин было создано?
Хокусай не рисовал картины, а создавал ксилографии (гравюры на дереве). Продавались отпечатки гравюры на бумаге. Серия пользовалась большой популярностью, считается, было создано более 5 000 отпечатков, но со временем многие были утрачены.
Больше всего ценятся первые отпечатки за чёткость линий. С каждой новой копией всё больше изнашивалось дерево и последующие отпечатки гравюры становились всё хуже и хуже. В 2012 году был установлен рекорд цены на аукционе 1,5 млн. долларов за отпечаток высокого качества. В публичной продаже можно найти отпечатки стоимостью 160 тыс. долларов и ниже.
Немногие знают, что Хокусай создал несколько вариантов этого сюжета, однако популярным стал только один.
Поздний вариант 1834 года без лодок и птиц, волна развёрнута в другую сторонуПоздний вариант 1834 года без лодок и птиц, волна развёрнута в другую сторону
Первый вариант Большой волны «Вид Хонмоку с Канагавы» (1803)Первый вариант Большой волны «Вид Хонмоку с Канагавы» (1803)
«Быстроходная грузовая лодка, сражающаяся с волнами» (1805)«Быстроходная грузовая лодка, сражающаяся с волнами» (1805)
Почему «Большая волна» имеет две надписи?
В левом верхнем углу гравюры находится прямоугольник внутри которого Хокусай написал название работы и номер в серии.
Слева от прямоугольника надпись, которая переводится как «работа кисти Хокусая, который сменил свое имя на Иицу».
Фрагмент с подписью Хокусая
«Большая волна в Канагаве» является первой в серии работ «36 видов Фудзи». Как видно из названия, изначально задумывалось создать альбом из тридцати шести гравюр, однако, позднее Хокусай добавил ещё 10 работ (в итоге он планировал довести число гравюр с видами Фудзи до 100). В первых отпечатках контуры были сделаны тёмно-синим цветом, а в добавленных — чёрным, это изменило цветовую гамму и эмоциональное восприятие работ.
№ 45 в серии видов Фудзи «Вид на Фудзи из Каная, на дороге Токайдо» (1830)№ 45 в серии видов Фудзи «Вид на Фудзи из Каная, на дороге Токайдо» (1830)
Фудзи — священная гора для японцев. Серия стала очень популярна сперва внутри страны, а затем среди туристов. В 1853 году закончился период Сакоку (политика самоизоляции Японии от внешнего мира) и страну стали посещать европейцы. Отпечатки на бумаге были очень дёшевы и хорошо продавались.
Вдохновившись работами Хокусая, аналогичную серию работ выпустил Хиросигэ, второй по известности японский художник-график, мастер ксилографии.
Хиросигэ «Бурное море в Шихиригахама («Семь Ри Бич») в провинции Сагами» (1852)Хиросигэ «Бурное море в Шихиригахама («Семь Ри Бич») в провинции Сагами» (1852)
Японское искусство оказало большое влияние на европейские течения ар-нуво и импрессионизм. Винсент Ван Гог, Пьер Огюст Ренуар, Клод Моне изучали японские гравюры, в том числе работы Хокусая.
Почему на гравюре такая большая волна?
Огромная мощь волны заставляет гору выглядеть незначительной, а лодки кажутся обреченными на гибель. Многие исследователи предполагали, что на гравюре изображена волна цунами, порождённая подводным землетрясением.
Фрагмент гравюры «Большая волна в Канагаве»Фрагмент гравюры «Большая волна в Канагаве»
Современные учёные, основываясь на знаниях о волнах, определили, что Хокусай изобразил волну-убйицу. Зная размер лодок, который составлял 12–15 метров, высчитали пропорцию и определили, что смертоносная волна имеет высоту около 10 метров.
Волна-убийца (также известна как белая или блуждающая волна) — это очень опасная одиночная волна, которая может достигать до 30 метров в высоту. Не смотря на существующую математическую модель, основанную на решении нелинейного уравнения Шрёдингера, до сих пор невозможно спрогнозировать появление таких волн. Волны-убийцы могут привести к крушению даже крупных современных морских судов, поэтому лодки, изображенные на гравюре Хокусая однозначно обречены.
Подборка книг и пазл для фанатов Хокусая:
➜ Пазл из 1000 деталей: «Хокусай. Большая волна»
➜ Книга «Кацусика Хокусай», Воронова Б.
➜ Книга «Хокусай», Виноградова Н.
➜ Книга-альбом «Хиросигэ. Сто знаменитых видов Эдо»
Секрет величия главных произведений японского искусства • Arzamas
Искусствовед объясняет, почему известные всему миру произведения искусства являются шедеврами
Подготовила Анна Егорова
«Большая волна в Канагаве», гравюра из серии «Тридцать шесть видов Фудзи», Кацусика Хокусай, 1831 год
© Artelino«Большая волна в Канагаве» мастера Кацусики Хокусая (1760–1849) — одна из самых известных гравюр и первый лист серии «Тридцать шесть видов Фудзи».
В начале 1830-х годов Кацусика Хокусай по заказу издательского дома «Эйдзюдо» приступил к созданию серии из 46 листов (36 основных и 10 дополнительных), и «Большая волна в Канагаве» была гравюрой, открывающей всю серию.
Подобные собрания гравюр служили для горожан того времени своего рода «виртуальными путешествиями», способом удовлетворить любопытство — удобным и недорогим. Гравюры, подобные видам Фудзи, стоили около 20 мон — примерно столько же, сколько двойная порция лапши в японской забегаловке того времени. Однако успех был так велик, что уже к 1838 году стоимость листов Хокусая выросла почти до 50 мон, а после смерти мастера одна лишь «Волна» перепечатывалась с новых досок более 1000 раз.
Удивительно, что, несмотря на заявленную тематику всей серии, Фудзи в «Волне» играет словно второстепенную роль. Главным «действующим лицом» на этой гравюре является волна, и на переднем плане разворачивается драматическая сцена борьбы человека со стихией.
Края пенного гребня похожи на скрюченные пальцы фантастического гневного демона, а безликость и бездеятельность человеческих фигурок в лодках не оставляют сомнений в том, кто будет победителем в этой борьбе. Тем не менее вовсе не это противостояние является конфликтом, создающим сюжет гравюры.
Останавливая мгновение, вслед за которым произойдет крушение лодок, Хокусай позволяет зрителю словно на миг увидеть Фудзи на фоне серого неба, темнеющего к горизонту. Хотя японские художники-граверы были к тому времени уже знакомы с принципами европейской линейной и воздушной перспективы, они не испытывали потребности в этом приеме. Темный фон, так же как и длительное путешествие взгляда от переднего плана с лодками через движение волны к Фудзи, убеждают глаз в том, что священная гора отделена от нас морским простором.
Фудзи высится далеко на берегу как символ устойчивости и постоянства в противоположность бурной стихии. Единство и взаимообусловленность противоположностей лежали в основе представления о космическом порядке и абсолютной гармонии в мировоззрении Дальнего Востока, и именно они стали главной темой гравюры «Большая волна в Канагаве», открывающей серию Кацусики Хокусая.
«Красавица Нанивая Окита» Китагавы Утамаро, 1795–1796 годы © Art Institute of Chicago
Китагава Утамаро (1753–1806) можно по праву назвать певцом женской красоты в японской гравюре укиё-э: он создал ряд канонических образов японских красавиц (бидзинга) — обитательниц чайных домов и знаменитого увеселительного квартала Ёсивара в столице Японии Эдо Эдо — название Токио до 1868 года..
В гравюре бидзинга все является не совсем тем, чем кажется современному зрителю. Богато наряженные благородные дамы занимались, как правило, постыдным ремеслом и относились к низшему сословию, а гравюры с портретами красавиц несли откровенно рекламную функцию. При этом гравюра не давала представления о внешности девушки, и хотя Окита из чайного дома Нанивая близ храма Асакуса и считалась первой красавицей Эдо, ее лицо на гравюре полностью лишено индивидуальности.
Женские образы в японском изобразительном искусстве начиная с X века подчинялись канону минимализма.
«Линия-глаз, крючок-нос» — прием хикимэ-кагихана позволял художнику лишь указать, что изображена некая женщина: в японской традиционной культуре часто опускался вопрос о физической красоте. В женщинах благородного происхождения куда выше ценились «красота сердца» и образованность, а обитательницы веселых кварталов во всем стремились подражать самым высоким образцам. Если верить Утамаро, Окита была действительно прекрасна.
Лист «Красавица Нанивая Окита» был напечатан в 1795–1796 годах в серии «Прославленные красавицы, уподобленные шести бессмертным поэтам», в которой каждой красавице соответствовал один из литераторов IX века. На листе с портретом Окита в верхнем левом углу помещено изображение Аривара-но Нарихиры (825–880), одного из самых почитаемых поэтов Японии, которому традиционно приписывается роман «Исэ моногатари». Этот знатный вельможа и блистательный поэт прославился также и своими любовными похождениями, часть из которых легла в основу романа.
Этот лист — своеобразное использование приема митатэ (уподобления) в японской гравюре.
На изображенную красавицу переносятся качества авторитетного «прототипа», и нарядная куртизанка, с безмятежным лицом подающая гостю чашку чая, уже прочитывается зрителем как дама искусная в поэзии и делах любви. Сравнение с Аривара-но Нарихирой поистине было признанием ее первенства среди эдоских красавиц.
При этом Утамаро создает удивительно лиричный образ. Уравновешивая темные и светлые пятна на листе и очерчивая форму певучими, элегантными линиями, он создает поистине идеальный образ грации и гармонии. «Рекламность» отступает, и красота, запечатленная Утамаро, остается вневременной.
Ширма «Ирисы» Огаты Корина, 1710-е годы © Wikimedia Commons / Nezu Museum, Tokyo
Пара шестистворчатых ширм с изображением ирисов — теперь национальное сокровище Японии — была создана Огатой Корином (1658–1716) около 1710 года для храма Ниси-Хонгандзи в Киото.
Уже с XVI века живопись на стенных панелях и бумажных створках ширм стала одним из ведущих жанров декоративного искусства Японии, и Огата Корин, родоначальник художественной школы Римпа, был одним из величайших его мастеров.
Ширмы в японском интерьере играли важную роль. Просторные дворцовые помещения конструктивно ничем не отличались от жилища простого японца: они почти не имели внутренних стен, и пространство зонировалось при помощи складных ширм. Всего чуть больше полутора метров высотой, ширмы были рассчитаны на обычную для японцев всех сословий традицию жить на полу. В Японии до XIX века не пользовались высокими стульями и столами, и высота ширмы, так же как и композиция ее росписи, рассчитаны на взгляд человека, сидящего на коленях. Именно при этой точке зрения и возникает удивительный эффект: ирисы будто обступают сидящего — и человек может почувствовать себя на берегу реки, в окружении цветов.
Ирисы написаны в бесконтурной манере — почти импрессионистические, широкие мазки темно-синей, лиловой и фиолетовой темперы передают пышное великолепие этого цветка. Живописный эффект усиливается тусклым мерцанием золота, на фоне которого изображены ирисы. На ширмах не изображено ничего, кроме цветов, но угловатая линия их роста позволяет предположить, будто цветы огибают извилистое течение реки или зигзаги деревянных мостков.
Для японцев было бы естественно увидеть отсутствующий на ширме мост, особый «мост из восьми дощечек» (яцухаси), связанный с ирисами в классической японской литературе. В романе «Исэ моногатари» (IX век) описывается печальное путешествие героя, изгнанного из столицы. Устроившись со свитой отдохнуть на берегу реки у моста Яцухаси, герой, увидев ирисы, вспоминает свою возлюбленную и слагает стихи:
Любимую мою в одеждах
Изящных там, в столице,
Любя оставил…
И думаю с тоской, насколько
Я от нее далек… Перевод Н. И. Конрада.
«Так сложил он, и все пролили слезы на свой сушеный рис, так что тот разбух от влаги», — добавляет автор и лирический герой повествования, Аривара-но Нарихира.
Для образованного японца связь между ирисами у моста и «Исэ моногатари», ирисами и темой разлученной любви была явной, и Огата Корин избегает многословности и иллюстративности.
При помощи декоративной росписи он лишь создает идеальное пространство, наполненное светом, цветом и литературными коннотациями.
Золотой павильон Кинкакудзи, Киото, 1397 год © Yevgen Pogoryelov / flickr.com, 2006
Золотой храм — один из символов Японии, который по иронии судьбы был прославлен скорее своим уничтожением, чем своим строительством. В 1950 году психически неуравновешенный монах монастыря Рокуондзи, к которому относится это строение, поджег стоящий на глади пруда
павильон Во время пожара 1950 года храм был практически уничтожен. Восстановительные работы в Кинкаку-дзи начались в 1955 году, к 1987 году реконструкция в целом была завершена, но восполнение полностью утраченного внутреннего убранства продолжалось до 2003 года.. Истинные мотивы его поступка так и остались невыясненными, но в интерпретации писателя Юкио Мисимы виной тому была недостижимая, почти мистическая красота этого храма. Действительно, на протяжении нескольких веков Кинкакудзи считался воплощением японской красоты.
В 1394 году сёгун Асикага Ёсимицу (1358–1408), подчинивший своей воле почти всю Японию, формально удалился от дел и поселился на специально построенной вилле на севере Киото. Трехъярусное строение на искусственном озере Кёкоти («озеро-зеркало») играло роль своеобразного эрмитажа, уединенного павильона для отдыха, чтения и молитв. В нем хранилась коллекция живописи сёгуна, библиотека и собрание буддийских реликвий. Располагаясь на воде близь берега, Кинкакудзи имел лишь лодочное сообщение с берегом и представлял собой такой же остров, как и искусственные островки с камнями и соснами, разбросанные по Кёкоти. Идея «острова небожителей» была позаимствована из китайской мифологии, в которой образом райской обители служил остров Пэнлай, остров бессмертных. Отражение павильона в воде вызывает уже буддийские ассоциации с идеями об иллюзорности бренного мира, являющегося лишь бледным отражением великолепия мира буддийской истины.
Хотя все эти мифологические подтексты и носят умозрительный характер, но расположение павильона придает ему удивительную стройность и гармоничность.
Отражение скрадывает приземистость постройки, делая ее выше и стройнее; в то же время именно высота павильона позволяет видеть его с любого берега пруда всегда на темном фоне зелени.
Остается, однако, не вполне понятным, насколько золотым был этот павильон в оригинальном виде. Вероятно, при Асикаге Ёсимицу он действительно был покрыт сусальным золотом и защитным слоем лака. Но если верить фотографиям XIX — начала ХХ века и Юкио Мисиме, то к середине ХХ века позолота почти слезла и ее остатки были видны только на верхнем ярусе постройки. В это время он скорее трогал душу очарованием заброшенности, следами времени, неумолимого даже к самым прекрасным вещам. Это меланхолическое очарование отвечало эстетическому принципу саби, высоко чтимому в японской культуре.
Так или иначе, великолепие этой постройки заключалось вовсе не в золоте. Изысканная строгость форм Кинкакудзи и его безупречная гармония с ландшафтом делают его одним из шедевров японской архитектуры.
Чаша «Ирис» в стиле карацу, XVI–XVII века © Diane Martineau / pinterest.com / The Metropolitan Museum of Art, New York
Аналогом западного понятия «шедевр» в японской традиционной керамике можно считать слово мэйбуцу — вещь с именем. У этой чаши действительно сохранилось только имя, поскольку ни точное время и место ее создания, ни имя мастера не сохранились. Тем не менее она причислена к национальным сокровищам Японии и является одним из ярких примеров керамики в национальном стиле.
В конце XVI века чайная церемония тя-но-ю отказалась от изысканного китайского фарфора и керамики с глазурями, напоминавшими драгоценные материалы. Их эффектная красота казалась мастерам чая слишком искусственной и откровенной. Совершенные и дорогостоящие предметы — чаши, сосуды для воды и чайницы — не соответствовали почти аскетическим духовным канонам дзен-буддизма, в духе которого развивалась чайная церемония.
Настоящей революцией в чайном действе стало обращение к японской керамике, гораздо более простой и безыскусной в то время, когда мастерские Японии только начали осваивать технологии континентального гончарства.
Японская керамика — в подкасте «Зачем я это увидел?»
Как нелепые и кривоватые горшки стали национальной гордостью и символом страны? И какие идеи за ними стоят?
Форма чаши «Ирис» проста и неправильна. Легкая кривизна стенок, видные по всему тулову вмятины от рук гончара сообщают чаше почти наивную непринужденность. Глиняный черепок покрыт светлой глазурью с сетью трещин — кракелюром. На лицевой стороне, которая обращается к гостю во время чайной церемонии, под глазурью нанесено изображение ириса: рисунок наивен, но выполнен энергичной кистью, точно, словно одним движением, в духе дзенской каллиграфии. Кажется, что и форма, и декор могли быть сделаны спонтанно и без приложения особых сил.
Эта спонтанность отражает идеал ваби — простоты и безыскусности, рождающих ощущение духовной свободы и гармонии.
Любой человек или даже неодушевленный предмет в представлениях японских последователей дзен-буддизма обладает просветленной природой Будды, а усилия адепта направлены на то, чтобы открыть эту природу в себе и окружающем мире. Вещи, используемые в чайной церемонии, при всей своей неказистости, должны были вызывать глубокое переживание истинности, актуальности каждого момента, заставлять всматриваться в самые обыденные формы и видеть в них истинную красоту.
Контрастом к грубой фактуре чаши и ее простоте выступает реставрация золотым лаком небольшого скола (эта техника носит название кинцуги). Реставрация была выполнена в XVIII веке и демонстрирует то почтение, с которым японские чайные мастера относились к утвари для чайной церемонии. Так чайная церемония предоставляет участникам «путь» раскрытия истинной красоты вещей, таких как чаша «Ирис». Неявность, сокровенность стала основой эстетического понятия ваби и важной частью мировоззрения японцев.
Портрет монаха Гандзина, Нара, 763 год © Toshodaiji, 2015
В VIII веке скульптура стала основной формой художественного выражения эпохи, эпохи Нара (710–794), связанной со становлением японской государственности и укреплением буддизма.
Японские мастера уже прошли этап ученичества и слепого подражания континентальным техникам и образам и стали свободно и ярко выражать в скульптуре дух своего времени. Распространение и рост авторитета буддизма вызвали появление буддийского скульптурного портрета.
Одним из шедевров этого жанра является портрет Гандзина, созданный в 763 году. Выполненная в технике сухого лака (наращиванием слоев лака на деревянный каркас, обтянутый тканью) скульптура почти в натуральную величину была реалистично расписана, и в полумраке храма Гандзин сидел в позе медитации «как живой». В этом жизнеподобии и заключалась главная культовая функция таких портретов: учитель должен был всегда находиться в стенах монастыря Тодайдзи в городе Нара и присутствовать на важнейших богослужениях.
Позднее, в XI–XIII веках, скульптурные портреты достигли почти беспощадного иллюзионизма, изображая старческую немощь почтенных учителей, их запавшие рты, отвисшие щеки и глубокие морщины. Эти портреты смотрят на адептов буддизма живыми глазами, инкрустированными горным хрусталем и деревом.
Но лицо Гандзина кажется размытым, в нем нет четких контуров и ясных форм. Веки полузакрытых и не инкрустированных глаз кажутся опухшими; напряженный рот и глубокие носогубные складки выражают скорее привычную осторожность, чем сосредоточение медитации.
Все эти черты раскрывают драматическую биографию этого монаха, историю удивительного подвижничества и трагедий. Гандзин, китайский буддийский монах, был приглашен в Японию для церемонии освящения крупнейшего монастыря Нары — Тодайдзи. Корабль был захвачен пиратами, в пожаре погибли бесценные свитки и буддийские скульптуры, которые были предназначены далекому японскому храму, Гандзин обжег лицо и потерял зрение. Но он не оставил желания проповедовать на далекой окраине цивилизации — а именно так Япония воспринималась континентом в то время.
Еще несколько попыток пересечь море закончились так же безуспешно, и лишь с пятой попытки уже немолодой, слепой и болезненный Гандзин достигает японской столицы Нара.
В Японии Гандзин учил буддийскому закону недолго: драматические события жизни подточили его здоровье. Но авторитет его был настолько высок, что, вероятно, еще до его кончины было принято решение создать его скульптуру. Несомненно, монахи-художники стремились придать скульптуре как можно большее сходство с моделью. Но делалось это не для сохранения внешнего облика человека, а для запечатления его индивидуального духовного опыта, того трудного пути, который прошел Гандзин и к которому призывало буддийское учение.
Дайбуцу — Большой Будда храма Тодайдзи, Нара, середина VIII века © Todd/flickr.com
В середине VIII века Япония страдала от стихийных бедствий и эпидемий, а интриги влиятельного рода Фудзивара и поднятый ими мятеж вынудили императора Сёму бежать из столицы, города Нара. В изгнании он дал обет следовать путем буддийского учения и в 743 году приказал начать строительство главного храма страны и отлить колоссальную бронзовую статую Будды Вайрочаны (Будды Великое Cолнце или Все Озаряющий Свет).
Это божество считалось универсальным воплощением Будды Шакьямуни, основателя буддийского учения, и должно было стать гарантом защиты императора и всей страны в период смут и мятежа.
Работы были начаты в 745 году и за образец была взята гигантская статуя Будды в пещерных храмах Лунмэнь близ китайской столицы Лоян. Статуя в Наре, так же как и любое изображение Будды, должно было демонстрировать «великие и малые признаки Будды». К этому иконографическому канону относились удлиненные мочки ушей, напоминающие о том, что Будда Шакьямуни происходил из княжеского рода и с детства носил тяжелые серьги, возвышение на макушке (ушниша), точка на лбу (урна).
Высота статуи составила 16 метров, ширина лица — 5 метров, длина вытянутой ладони — 3,7 метра, а урна — больше человеческой головы. На сооружение ушло 444 тонны меди, 82 тонны олова и огромное количество золота, поиски которого были специально предприняты на севере страны. Вокруг статуи был воздвигнут зал — Дайбуцудэн, призванный защитить святыню.
В его небольшом пространстве чуть склоненная сидящая фигура Будды заполняет все пространство, иллюстрируя один из главных постулатов буддизма — идею о том, что божество вездесуще и всепроникающее, оно охватывает и заполняет все. Трансцендентное спокойствие лика и жест руки божества (мудра, жест дарования защиты) дополняют ощущение спокойного величия и могущества Будды.
Однако от первоначальной статуи на сегодняшний день остались лишь несколько фрагментов: пожары и войны нанесли статуе огромный ущерб в XII и XVI веках, и современная статуя в основном представляет литье XVIII века. Во время реставрации XVIII века бронзовая фигура уже не была покрыта золотом. Буддийское рвение императора Сёму в VIII веке практически опустошило казну и обескровило и без того потрясенную страну, и поздние правители уже не могли позволить себе столь неумеренные траты.
Тем не менее значимость Дайбуцу состоит не в золоте и даже не в достоверной подлинности — сама идея столь грандиозного воплощения буддийского учения является памятником эпохи, когда японское монументальное искусство переживало подлинный расцвет, освободилось от слепого копирования континентальных образцов и достигло целостности и выразительности, которые были позднее утрачены.
Аудио!
Курс «Культура Японии в пяти предметах»
Искусствовед Анна Егорова о том, почему японский меч — не меч, как ширма спасает от злых духов и зачем всем пить чай из одной чаши
Большая волна в Канагаве — Кацусика Хокусай📕
Всемирно известный пейзаж «Большая волна в Канагаве» картина японского мастера Кацусика Хокусай и его учеников.
Отпечатки гравюры хранятся в музеях по всему миру. Одним из главных критериев при оценке «важности» копии является возраст отпечатка, ведь согласно приблизительным оценкам было создано 5-8 тысяч экземпляров волны. Несмотря на высокое число копий и низкую стоимость в 19 веке, сейчас подлинная реплика высокого качества обойдется в несколько десятков тысяч долларов.
Карьера Хокусая длилась около семи десятков лет. Помимо известности, которой мастер добился благодаря своим динамичным гравюрам и иллюстрациям книг, он был также опытным художником. Известный своей изобретательностью и мастерством в создании ракурса и общей конструкции изображения, Хокусай демонстрирует в «большой волне» высокую гору Фудзи в Японии, в виде небольшой возвышенности на заднем фоне.
На переднем плане изображена высокая волна, символизирующая власть природы.
Мастерское использование различных оттенков синего цвета является отличительной чертой многих работ из серии «Тридцати шести видов Фудзи», к которой принадлежит и это изображение. «Берлинская лазурь» использовалась для придания большего драматизма композиции. По своей природе «большая волна» не является гравюрой в традиционно японском стиле, так как Хокусай имел возможность изучать европейский произведения искусства. Выбор цвета также навеян популярностью лазури на континенте.
Если сопоставить размеры смертельной волны и лодок в центре композиции можно предположить, что ее высота приблизительно ровна десяти метрам.
Спустя 30 лет после создания японская гравюра приобрела популярность во всей Европе, заинтересовав даже таких мастеров как Винсента Ван Гога, Уистлера и Клода Моне. Кроме того, влияние отпечатки оказали и на другие сферы искусства. Французский композитор Клод Дебюсси вдохновлялся работой Хокусая при создании композиции Море.
А сама волна была изображена на обложке нотного стана.
Кроме того, чешско-австрийский поэт Райнер Мария Рильке под впечатлением от картины написал поэму «Гора». В наше время созданы смайлики на основе гравюры.
Краткая история «Большой волны»: самые известные произведения искусства Японии
Великая волна Канагавы / Pixabay
Великая волна Канаваги, также известная как Великая волна, является одним из самых известных примеров японского искусства в мире. мир. Хироэ Нирей обсуждает некоторые исследования, посвященные культовому изображению.
Кацусика Хокусай, Великая волна / Википедия
Энергичная и впечатляющая картина «Большая волна» (Канагава Оки Нами Ура) — самая известная работа японского художника Хокусая Кацусика (1760-1849), одного из величайших японских мастеров гравюры на дереве. , художники и иллюстраторы книг.«Великая волна» была создана примерно в 1831 году как часть серии гравюр под названием «Тридцать шесть видов горы Фудзи» (Fugaku Sanju-roku Kei).
Hokusai (2004), книга, написанная итальянским профессором восточноазиатского искусства Джан Карло Кальца, предлагает общее введение в работы Хокусая, рассматривая хронологически организованный обзор его жизни и карьеры. Коллекция монографий выдающихся западных и японских ученых демонстрирует широкие исследования и проницательность современных исследований Хокусая, в то время как обильные иллюстрации, насчитывающие в общей сложности более 700, позволяют читателям исследовать увлекательный мир Хокусая.
Самая привлекательная особенность картины — это протяженная волна, которая вот-вот разорвется с треском своего когтеобразного гребня. Красивый темно-синий пигмент, который использовал Хокусай, называемый берлинской лазурью, был новым материалом в то время, импортированным из Англии через Китай. Волна вот-вот ударит по лодкам, как если бы это было огромное чудовище, которое, кажется, символизирует непреодолимую силу природы и слабость людей.
В гравюре Хокусай задумал волну и далекую гору Фудзи в терминах геометрического языка.
Куратор Национальной библиотеки Франции Джоселин Букилар рассказала о развитии Хокусая пейзажных гравюр, технических навыков и процессов создания в книге Хокусая «Гора Фудзи: полные виды в цвете». В книге содержится несколько утверждений о том, как японская культура и исторические события повлияли на творчество Хокусая, а также о том, как он был воспринят западным миром искусства на международном уровне. Эта информативная книга — отличное руководство по глубокому пониманию искусства Хокусая.
Небольшая гравюра размером 39 x 26 см изображает два контрастирующих аспекта существования.Волна на переднем плане и гора Фудзи на заднем плане — символы, выбранные не только для создания эффекта перспективы — техники европейского стиля, которую он очень изобретательно адаптировал, но и для обозначения непредсказуемости жизни. Гора Фудзи, с другой стороны, означает тишину и вечность; это символ Японии и как священный объект поклонения занимает важное место в японских верованиях.
Эдмон де Гонкур, автор книги «Хокусай» (2009), обсуждает, как уникальное художественное выражение Хокусая повлияло на европейских художников с середины девятнадцатого века.
Гравюры начали широко распространяться по Европе, и The Great Wave стала источником вдохновения для множества художников. включая голландского художника-постимпрессиониста Винсента Ван Гога и французского композитора-импрессиониста Клода Дебюсси.
В начале 17 века, примерно в 1639 году, Япония изолировала себя от остального мира, и любые контакты с западной культурой были запрещены. К счастью, сегодня этот шедевр, рожденный в изоляции Японии, можно ценить и восхищаться на художественных выставках по всему миру.Копии гравюры хранятся в нескольких западных учреждениях, в том числе в Метрополитен-музее в Нью-Йорке, Британском музее в Лондоне, Чикагском институте искусств и Национальной библиотеке Франции.
15 фактов, которые вы могли не знать о «Большой волне у Канагавы»
Мгновенно узнаваемый фильм Кацусики Хокусая The Great Wave off Kanagawa изящно передает мощь океана в двумерное изображение, столь же обманчиво простое, сколь и завораживающее.
Но то, что скрывается за этим любимым шедевром XIX века, может вас удивить.
Посмотрите прямо от центра. То, что вы могли принять за еще одну гребневую волну, на самом деле заснеженная гора Фудзи, самая высокая вершина в Японии.
2. Это печатная серия, а не картина.Хотя Хокусай также был художником, художник периода Эдо (1603-1868 гг. В Японии) был наиболее известен своими гравюрами на дереве. Большая волна у Канагавы стала самой известной из его серии Тридцать шесть видов на гору Фудзи . Яркие цвета и убедительное использование пространства, каждый из этих принтов изображает возвышающуюся вершину с другого ракурса и окружения.
3. Создание этой серии было хитрым бизнес-ходом. Гора Фудзи считается священной для многих и породила буквальный культ. Так что серия портретов, которые легко выпускались серийно и продавались по низким ценам, была легкой задачей.
Но когда позже туризм в Японию процветал, гравюры возродились как часть быстро развивающейся индустрии сувениров, особенно если они изображали ее великолепные горы.
Его точный возраст было трудно определить во время создания Великой волны у Канагавы . Однако принято считать, что ему было за семьдесят. Хокусай начал рисовать в 6 лет, а в 14 он был учеником резчика по дереву.К 18 годам Хокусай брал уроки у художника-гравера в стиле укиё-э Кацукава Сюнсё. Без ведома молодого честолюбивого художника этот путь приведет к самому культовому произведению искусства Японии.
5. Великую волну у Канагавы можно увидеть в музеях по всему миру. Так как это гравюра на дереве, можно обойти множество Great Waves . Музей Метрополитен в Нью-Йорке, Британский музей в Лондоне, Институт искусств Чикаго, LACMA в Лос-Анджелесе, Национальная галерея Виктории в Мельбурне, а также дом и сад Клода Моне, которые часто изображают, могут похвастаться гравюрами на своих публичных выставках.
.
Великая волна от Канагава , вероятно, была напечатана между 1829 и 1832 годами, но в то время Япония не вела культурные отношения с другими странами, за исключением торговли с Китаем и Кореей, которая строго контролировалась, и голландцами, которые были разрешено работать только в Нагасаки. Пройдет почти 30 лет, прежде чем политическое давление заставит Японию открыть свои порты и экспорт для иностранных государств.В 1859 году по Европе прокатилась волна японских гравюр, завоевав восхищение таких людей, как Винсент Ван Гог, Джеймс Эббот Макнил Уистлер и Клод Моне.
7. Японские политики и искусствоведы не считали это настоящим искусством. Великая волна у Канагавы приобрела такую известность, что стала окончательным представлением японского искусства и культуры для большей части мира. Но, как объясняет историк искусства Кристин Гут из Школы восточных и африканских исследований Лондонского университета: «В Японии гравюры на дереве не рассматривались как искусство, они рассматривались как популярная форма выражения и коммерческой печати.
«Когда-то использовавшиеся для буддийских текстов, гравюры на дереве стали синонимом иллюстраций к стихам и любовным романам. Так что правительственные чиновники и историки искусства Японии были менее чем в восторге от того, что такая, казалось бы, скромная форма искусства стала их определять.
Хокусай изучал европейские произведения в дополнение к японским, и его особенно вдохновила линейная перспектива, используемая в голландском искусстве.Его собственный вариант этого устройства очевиден в низкой линии горизонта, в то время как европейское влияние проявляется в его использовании берлинского синего, цвета, довольно популярного на континенте в то время.
9. Чем раньше отпечаток, тем он ценится выше. По оценкам, от 5000 до 8000 отпечатков было сделано с The Great Wave off Kanagawa . К сожалению, в ходе всего этого производства деревянные блоки, используемые для штамповки цветов, ломались, а вместе с ними и качество изображения.
Эта постепенная деградация является причиной того, что музеи хвастаются тем, что их гравюры являются «ранними» выпусками.
Хотя были напечатаны тысячи, по оценкам, остались только сотни Великая волна у Канагавы . Состояние экземпляра определяет его ценность. Первое состояние из издательства Nishimuraya Yohachi имело характерный синий контур, а второе — черным. Говорят, что первый принесет от 40 до 60 тысяч долларов, а второй — вдвое меньше.Даже хорошая копия могла бы принести коллекционеру несколько тысяч.
11. В некотором смысле отпечаток подписан дважды. В верхнем левом углу отпечатка вы заметите рамку с надписью внутри и снаружи. Внутри коробки Хокусай вырезал название предмета, включая его место в серии «Тридцать шесть видов горы Фудзи» . Но слева от него он написал «Хокусай аратаме Иицу хицу », что переводится как «Из кисти Хокусая, который изменил свое имя на Иицу.
«На протяжении своей карьеры Хокусай менял имя более 30 раз. Сегодня эти разные имена используются для обозначения отдельных глав его работ.
Французский композитор Клод Дебюсси поделился вдохновением для создания своей оркестровой композиции The Sea ( La Mer ) на обложке нот издания 1905 года. Здесь эскиз, сделанный по образцу The Great Wave off Kanagawa , дал любителям музыки образ, который ассоциируется с его симфоническими эскизами.Вы можете послушать его исполнение выше.
13. Цикл, частью которого являются стихотворения. Глядя на амбициозное творение Хокусая, богемно-австрийский поэт Райнер Мария Рильке был поражен старанием, которое, должно быть, было вложено в его создание. Так родилась его поэма «Гора», начинающаяся словами: «Шесть тридцать раз и сто раз / художник пытался захватить гору, / разорвал ее, затем снова двинулся вперед / (шесть, тридцать раз и сто раз.
).»Кроме того, перешли от значка к смайлику.
Сила волны заставляет гору казаться крошечной, а лодки, покачивающиеся под ней, кажутся обреченными на гибель. Такое предположение о насилии побудило многих предположить, что Большая волна у Канагавы — это цунами. Но ученые Джулиан Х. Э. Картрайт и Хисами Накамура исчерпывающе изучили отпечаток и то, что мы знаем о волнах, чтобы определить, что это на самом деле волна-убийца или, с научной точки зрения, «погружающийся прерыватель».”
15. Эта волна, тем не менее, смертельна. Волны-бродяги также известны как «волны-уроды», «волны-чудовища» или «волны-убийцы», потому что они возникают в открытом океане и внезапно, иногда опрокидывая океанские лайнеры. Эту волну-убийцу действительно можно измерить с помощью трех рыбацких лодок ( oshiokuri-bune ). Картрайт и Накамура использовали свой известный размер, чтобы определить Великая волна у Канагавы примерно от 32 до 39 футов в высоту.
Почему великая волна захлестнула мир
Под волной у Канагавы , около 1830–1831, Кацусика Хокусай. Ксилография (нисики-э) в Тридцать шесть видов горы Фудзи . Коллекция Уильяма Стерджиса Бигелоу, Музей изящных искусств, Бостон. Фотография © Музей изящных искусств, Бостон
После ужасного землетрясения и цунами 2011 года в Тохоку, Япония, повсюду возникло хорошо известное изображение единственной гребневой волны — от призывов к сбору средств для оказания помощи до работ японских художников, которые адаптировали его, чтобы прокомментировать катастрофу.На гравюре 1831 года, Под волной у Канагавы , изображена волна, которая, кажется, поглощает не только лодочников, доставляющих свежую рыбу в город Эдо (известный сегодня как Токио), но даже на гору Фудзи.
С момента своего создания 184 года назад работа Кацусики Хокусая, также известная как «Великая волна», была мобилизована как символ не только цунами, но и ураганов и авиакатастроф в море.
Именно потому, что Under the Wave off Kanagawa поддается такому количеству переосмыслений, он стал всемирной иконой, столь же узнаваемой, как кино или музыкальная знаменитость.Оттиск гравюры в настоящее время находится на выставке Hokusai в Музее изящных искусств в Бостоне.
Волны непредсказуемы. В одну минуту они там, а в следующую их уже нет — и мы ощущаем их только в процессе их исчезновения. Хокусай обладал сверхъестественной способностью улавливать волны во всем их разнообразии и возвращался к этой теме снова и снова в течение шестидесятилетней карьеры, с 1790-х годов до своей смерти в 1849 году. Он сделал множество вариаций драмы человека и человека. природа пробудила в «Великой волне.”
Хокусай также создал живописные виды волн, разбивающихся о пляж, разработал волны для украшения гребней и фрамуг, используемых в архитектурных интерьерах, и написал инструкции для начинающих художников о том, как рисовать входящие и исходящие волны. На одной из иллюстраций книги, напечатанной на ксилографиях, фокусник вызывает в воображении волну в ладони.
В каждом из них именно ощущение остановленного движения заставляет волну оживать.
Лодки экспресс-доставки, плывущие по волнам , 1800–05, Кацусика Хокусай.Коллекция Уильяма С. и Джона Т. Сполдинга, Музей изящных искусств, Бостон. Фотография © Музей изящных искусств, Бостон
«Большая волна» находится у побережья полуострова Босу, региона, известного своими бурными морями. Это поразительное и игриво подрывное сопоставление — эта волна, застывшая в остановленном движении, невероятно крадет сцену у священного вулкана горы. Fuji. Но, несмотря на свою топографическую специфику, гравюра Хокусая — это произведение воображения, открытое для интерпретации.Нет никаких исторических свидетельств, связывающих это художественное видение с приливной волной.
И все же «Большая волна» — наряду с ее ролью символа катастрофы — часто связана с реальным цунами. Эта связь иногда является косвенной, как, когда изображение использовалось для обсуждения того, что произошло в 2011 году, а иногда и прямой — как, например, в недавней статье в Economist говорится, что Хокусай изображал цунами 1700 года на своей гравюре на дереве.
Японские историки долгое время сопротивлялись этой интерпретации, потому что замысел Хокусая — плод воображения, и нет никаких свидетельств того, что он предвидел приливную волну.После цунами в Японии в 2011 году историки выступили по радио и телевидению в Великобритании, чтобы настаивать на том, что портрет Хокусая на самом деле не был приливной волной. Они сказали, что волна была поднята ветром. Ученые соглашаются, утверждая, что это культовое изображение следует рассматривать как «погружающийся в воду ледокол» или «волну-убийцу» — странное явление, вызванное сильным ветром и сильными течениями в открытом море, а не на берегу.
Восприятие «Великой волны» как цунами, по-видимому, является следствием перевода, неправильного перевода и ассоциации, которые произошли с тех пор, как изображение впервые распространилось за пределы Японии.Для французского авангарда конца XIX века работы Хокусая стали символом японского влияния, которое можно было увидеть в работах Моне и Ван Гога, которое смело уставшие ценности академии, хотя многие также считали эти новые художественные стили угрожающими.
традиционная французская культура. Это нарушение было широко охарактеризовано как «новая неопределенность», новая волна.
Слияние волны Хокусая с приливной волной могло быть связано с тем фактом, что мода на все японское в Европе и Америке в конце 19 века совпала с цунами 1896 года, которое вызвало огромные разрушения на севере Японии.Об этом сообщили во всем мире, и европейцы и американцы осознали опасность стихийных бедствий, о которых раньше знали только издалека. Хотя фотографии свидетельствовали о разрушениях и человеческих жертвах, вызванных цунами на суше, они не могли запечатлеть саму волну, оставляя ее внешний вид на усмотрение зрителя. «Великая волна» заполнила этот недостающий кусок.
Кроме того, есть способы, которыми изображение было использовано в качестве замены для широкого спектра стихийных бедствий. В 1948 году романист Перл Бак написал трогательный аллегорический детский рассказ, действие которого происходит в Японии, под названием « Большая волна », иллюстрированное гравюрой Хокусая.
Он был призван помочь детям справиться с последствиями Второй мировой войны и началом атомного века.
Мемориал рейса 800 авиакомпании Pan Am в Стоуни-Пойнт-Бич, Лонг-Айленд
Эстетизирующая дистанция гребня волны Хокусая по-прежнему является альтернативой ужасающей реальности глобального воздействия вулканических извержений, землетрясений и цунами в Тихоокеанском регионе, а также других техногенных катастроф. Художник Дэвид Салле включил его в цикл изображений, посвященный урагану Катрина, и мемориал на пляже Стоуни-Пойнт на Лонг-Айленде жертвам авиалайнера Pan Am Flight 800, разбившегося над Лонг-Айлендом в 1996 году. превращаясь в птиц, летящих ввысь.
Легко адаптируемая, «Великая волна» приобрела множество противоречивых значений, которые никогда не предполагались и не предполагались ее создателем. Но вместо того, чтобы рассматривать это как случай «потери перевода», для меня именно этот потенциал плюрализма делает «Великую волну» великой.
Текст сообщения © Zócalo Public Square.
Все права защищены.
Великая волна Хокусая
Под волной у Канагавы (Канагава оки нами ура), также известной как Великая волна, из серии «Тридцать шесть видов на гору Фудзи (Фугаку сандзюроккей)»Дата:
1830/33
Автор:
Кацусика Хокусай 葛 飾 北 斎
Японец, 1760-1849
Об этом произведении
Знаменитая серия Кацусики Хокусая «Тридцать шесть видов горы Фудзи» (Fugaku sanjûrokkei) была начата в 1830 году, когда художнику было 70 лет.Эта впечатляющая серия установила популярность пейзажных принтов, которая сохраняется и по сей день. Пожалуй, самым поразительным в сериале является обильное использование Хокусаем недавно доступного пигмента «берлинский синий», представленного во многих композициях цвета неба и воды. Гора Фудзи — главный герой в каждой сцене, если смотреть издалека или вблизи, в различные погодные условия, сезоны и со всех сторон.
Самая известная фотография из набора — «Большая волна» (Канагава оки нами ура), на которой крохотная гора Фудзи видна вдалеке под гребнем гигантской волны.Три впечатления от Большой волны Хокусая в Художественном институте — все более поздние впечатления, чем первое состояние дизайна.
Статус
- В настоящее время не отображается
Отделение
- Искусство Азии
Художник
- Кацусика Хокусай
Название
- Под волной у Канагавы (Канагава оки нами ура), также известной как Великая волна, из серии «Тридцать шесть видов на гору Фудзи (Фугаку сандзюроккей)»
Происхождение
- Япония
Дата
- 1826–1836 гг.
Средний
- Цветная ксилография; Обан
Надписи
- Подпись: Hokusai aratame Iitsu fude Издатель: Nishimura-ya Yohachi
Размеры
- 25.4 × 37,6 см (10 × 14 3/4 дюйма)
Кредитная линия
- Коллекция Кларенса Бэкингема
Регистрационный номер
- 1925 г.3245
Манифест IIIF Международная структура взаимодействия изображений (IIIF) представляет собой набор открытых стандартов, обеспечивающих широкий доступ к цифровым медиа из библиотек, архивов, музеев и других культурных учреждений по всему миру.
Узнать больше.
- https: // api.artic.edu/api/v1/artworks/24645/manifest.json
Расширенная информация об этой работе
История публикаций
- Джеймс Куно, Институт искусств Чикаго: Основное руководство, ред.изд. (Институт искусств Чикаго, 2009 г.) стр. 100.
- Джеймс Н. Вуд, Институт искусств Чикаго: Основное руководство, ред. изд. (Институт искусств Чикаго, 2003 г.), стр. 86.
- Джим Улак, Японская гравюра (Институт искусств Чикаго, 1995), стр. 268.
- Ukiyo-e Taikei (Токио, 1975), т. 8, 29; XIII, I.
- Матти Форрер, Хокусай (Королевская академия художеств, Лондон, 1988 г.), стр. 264.
- Ричард Лейн, Хокусай: жизнь и работа (Лондон, 1989), стр. 189, 192.
Происхождение
Яманака, Нью-Йорк, к 1905 г .; продан Кларенсу Бэкингему, Чикаго к 1925 году; Кейт С.Букингем, Чикаго, передан Чикагскому институту искусств, 1925 год.
Информация об объекте находится в стадии разработки и может обновляться по мере появления новых результатов исследований.Чтобы помочь улучшить эту запись, напишите нам. Информация о загрузке изображений и лицензировании доступна здесь.
Хокусай: Великая волна, захлестнувшая мир | Art
Если бы Кацусика Хокусай умер от удара молнии в возрасте 50 лет в 1810 году, его запомнили бы как популярного художника укиё-э , или школы японского искусства «плавающий мир», но вряд ли это произойдет. великая фигура, которую мы знаем сегодня.Его поздний расцвет (тема выставки Хокусай: За великой волной , откроется в Британском музее на следующей неделе) был впечатляющим — только в свои 70 лет он выпустил свою самую знаменитую серию печатных изданий, «Тридцать шесть взглядов на мир». Гора Фудзи, включая знаменитую Великую волну , изображение, которое впоследствии охватило весь мир. «До 70 лет, — однажды написал он (застенчиво пародируя Конфуция), — ничто из того, что я рисовал, не заслуживает внимания».
Это было хорошее хвастовство, но не совсем правда — он начал свою мангу, книги набросков с ксилографиями, которые пользовались бешеной популярностью, когда ему было за 50.Они растянулись до 15 томов (последние три были опубликованы посмертно) и охватывали все мыслимые темы: реальные и вымышленные фигуры и животных, растения и природные пейзажи, пейзажи и морские пейзажи, драконов, поэтов и божеств, объединенных вместе таким образом, который бросает вызов всем попыткам соткать вокруг них историю. Листать мангу в оригинале или на факсимиле — это опыт, расширяющий кругозор, и его следует рекомендовать всем начинающим художникам. В своих наблюдениях и изобретениях их сравнивают с Рембрандтом и Ван Гогом, и это справедливо из-за захватывающей панорамы, которую они представляют как мира, так и воображения Хокусая.
Если манга сделала имя Хокусая, то «Тридцать шесть видов на гору Фудзи» (на самом деле в сериале 46 гравюр) обеспечили ему славу. Одержимость Хокусая горой Фудзи была частью его стремления к художественному бессмертию — в буддийской и даосской традиции считалось, что Фудзи хранит секрет бессмертия, как предполагает одна популярная интерпретация его названия: «Фу-ши» («не смерть») . Впервые я увидел гору в прошлом году из окна сверхскоростного поезда Синкансэн. Вы быстро понимаете, как он доминирует в ландшафте, когда поезд изгибается, показывая его над лесами и городами, за зданиями, над равнинами — и почему Хокусай так часто возвращался к нему, как стержень для его беспокойного воображения.
Эджири, провинция Суруга , цветная ксилография, начало 1831 г. Фотография: Британский музейФудзи появляется в Тридцать шесть видов во многих различных обличьях, иногда в центре сцены, а где-то еще в качестве фоновой детали. Первые пять в серии были напечатаны полностью в оттенках синего (сочетание традиционного индиго и берлинского синего, недавно изобретенного химического пигмента), предлагая вид на гору на рассвете, которую можно увидеть то с пляжа, то с соседнего острова. теперь, когда пассажирские катера и грузовые суда плывут по заливу Эдо.
Хокусай постепенно вводил в серию цвет, нежный розовый и более темные тени, чтобы показать освещение мира, когда солнце поднимается над горизонтом. На гравюре Эджири, провинция Суруга , ранним утром на пустынном участке шоссе Токайдо изображена гора Фудзи, нарисованная единственной линией, а на переднем плане группу путешественников поражает порыв ветра, от которого летят шляпы и бумаги. воздух. Это один из моих любимых из «Тридцать шесть видов». В Японии самый любимый принт — Clear Day with a Southern Breeze .Включенный в выставку Британского музея, ранний оттиск этой гравюры показывает тонкие атмосферные эффекты восхода солнца, утраченные в более поздних оттисках, вероятно, сделанных без непосредственного надзора Хокусая.
Дракон в дождевых облаках , свиток, чернила и цвет на бумаге, 1849 г. Фотография: © Попечители Британского музеяРанние впечатления от Великой волны или Под волной у Канагавы такие же тонкий в их цвете: атмосферный розовый и серый в небе, глубокая берлинская лазурь в складках моря.Рыбацкие лодки теряются в волнах, а огромная водная стена с ее пальчатыми усиками угрожает поглотить и их, и крошечную гору Фудзи вдалеке. То, что «Великая волна » стала самой известной гравюрой на западе, во многом связано с формирующим опытом Хокусая в европейском искусстве.
Гравюры, сделанные в начале своей карьеры, показывают, что он довольно неуклюже пытался применить урок математической перспективы, извлеченный из европейских гравюр, привезенных в Японию голландскими торговцами.Ко времени Под Волной ощущение глубокого космоса было гораздо более тонким. Жесткие сходящиеся линии европейского перспективного рисунка становятся пологими склонами священной горы. Во всем остальном он не мог быть дальше от того, что производилось в то время в Европе.
Мне бы хотелось увидеть отпечаток изящно раскрашенного рисунка Хокусая, висящий рядом с Плотом Медузы Жерико, нарисованным чуть более десяти лет назад, когда такая же большая волна вот-вот обрушится на хрупкое человечество.Контраст и крайняя современность гравюры Хокусая, безусловно, были в сознании тех художников-постимпрессионистов, которые так восхищались его работами. Вы все еще можете увидеть гравюры Хокусая, рядом с Утамаро и Хиросиге, украшающие столовую Моне в Живерни; Роден и Ван Гог также были увлеченными коллекционерами.
Хокусай подписал свои «Тридцать шесть воззрений» именем Иицу, добавив для пояснения, что он «бывший Хокусай». В Японии, как и в Китае, было обычным делом для художников использовать разные имена на протяжении своей карьеры, отмечая разные этапы жизни и, возможно, также как способ освежить бренд.Он принял имя Hokusai («Северная студия») в конце 40-х годов, когда он стал независимым художником, оставив преподавательскую работу и начав заниматься самостоятельно.
К тому времени, когда он создал свою вторую великую дань уважения горе Фудзи, три тома, включающие Сто видов горы Фудзи (на самом деле было 102 вида), он использовал имя художника Гакё родзин («Старик, безумный рисовать»), и Манджи («Десять тысяч вещей» или «Все»). В «Сотне просмотров» действительно присутствует дух сумасшедшей полноты, все безумное изобретение и любопытство манги в сочетании с изысканной техникой «Тридцать шесть просмотров».Тимоти Кларк, куратор выставки Британского музея, описывает «Сто просмотров» как «одну из величайших иллюстрированных книг», когда-либо напечатанных, и с этим трудно не согласиться. Рисунки блестяще задуманы, а гравюры сделаны красиво, резчики по дереву настолько точно воспроизводят линию Хокусая, что мы думаем, что смотрим на сами рисунки, а не на резные и печатные копии.
Борцов сумо работы Хокусая из коллекции гравюр на дереве, начатой в 1814 году.Фотография: Corbis via GettyВ студии висела табличка: «Мы категорически отказываемся красить альбомы или фанатов» — хотя они, вероятно, все равно взяли эту работу на себя
Важно помнить, что Хокусай был полностью коммерческим художником, полагаясь на большой оборот продаж его недорогих репродукций и множества иллюстрированных книг, которые он выпускал на протяжении всей своей жизни. Несмотря на свой артистический успех, он, кажется, постоянно находился на грани банкротства, во многом из-за финансовой некомпетентности.После смерти его второй жены в 1828 году дочь Хокусая, Кацусика Ои, вернулась к своему отцу и оказала ему поддержку. Ши сама была талантливым художником и работала вместе со своим отцом в их тесной и грязной студии.
Изображение их положения сохранилось в эскизе воспоминаний Цуюки Косё, одного из учеников Хокусая, на котором мастер в съемной квартире, покрытый стеганым одеялом, склонился над нарисованным тушью татами. I внимательно наблюдает за ним, куря длинную трубку для табака.Надпись на чертеже гласит, что в углу мастерской был завален мусор, пищевые упаковки и прочий мусор. На стене висела табличка: «Мы категорически отказываемся красить альбомы или фанатов» — хотя вы можете представить, что они все равно брались за эту работу.
Эскиз Хокусая с дочерью i. Фотография: Британский музейНебольшая горстка сохранившихся картин Ои свидетельствует о ее огромном таланте художника. Недавнее исследование показало, как она могла внести свой вклад в поздние картины своего отца, которые содержат элементы ее стиля, такие как удлиненные пальцы и изображения красивых куртизанок (взятых из жизни в районе развлечений Йошивара, если аниме-фильм 2015 года Мисс Хокусай — это все, что нужно).
Одна из ее самых впечатляющих картин, Хуа Туо, действующая на руке Гуань Юй , сцена из китайского исторического романа Романс трех королевств , имеет жестокую интенсивность и мрачность, совсем не похожую на картину ее отца. Кровь брызжет из руки генерала Гуан Ю, который не принимал ничего, кроме миски рисового вина в качестве обезболивающего, и продолжает игру го. Это одна из немногих подлинных картин Чи, которая исчезла из архивов после смерти ее отца в 1849 году.
Хуа То действует на руке Гуань Юй , Кацусика Ои. Свиток, тушь, цвет на шелке. Фотография: Художественный музей Кливленда, Фонд Кельвина СмитаРядом с его гравюрами редко выставляемые поздние картины Хокусая — большие свитки на шелке и бумаге — привлекают особое внимание. Сюжеты часто фантастические: большой дракон корчится в дождевом облаке, поднимающемся над горой Фудзи; Божество семиглавого дракона летает в небе над монахом Нитиреном (Хокусай был его набожным последователем), сидящим на вершине горы и читающим свиток сутры.
В маленькой репродукции (единственной форме, в которой я их видел) они могут немного походить на коммерческие иллюстрации, лишенные чувства эмоциональной и атмосферной глубины его отпечатков. Ухмыляющийся тигр, прыгающий по снегу, нарисованный всего за несколько месяцев до смерти Хокусая, выглядит слишком причудливо и весело. Еще одна причина отправиться в Британский музей и увидеть их во плоти. Как и в случае с гравюрами Хокусая, настоящие качества цвета и поверхности, детальная манера письма и кропотливая конструкция проявляются только при внимательном и долгом рассмотрении.
Говорят, что когда ему было за 80, Хокусай каждое утро рисовал китайского льва или танцовщицу льва, выбрасывая его из окна, чтобы предотвратить несчастье. Некоторые из этих рисунков «ежедневного экзорцизма» все еще существуют (вероятно, благодаря тому, что Ои выбежал за ними, чтобы собрать их), и они являются одними из его самых ярких и очаровательных работ. Единственная неудача Хокусая заключалась в том, что он умер за 10 лет до своего столетия и никогда в своем уме не достиг состояния художественного бессмертия, которое, по его оценке, наступит в возрасте 110 лет, когда, как он однажды написал: «Каждая точка, каждая линия будет жить собственной жизнью.”
Хокусай: За великой волной находится в Британском музее, Лондон, WC1B, с 25 мая по 13 августа и в Художественном музее Абено Харукаса, Осака, с 6 октября по 19 ноября.
Великий Хокусай — Почему мы до сих пор одержимы этой японской живописью волн?
Одно из самых быстро узнаваемых произведений искусства, Японская картина с волнами Под большой волной у Канагавы потрясала мир искусства два века и продолжает оставаться в центре внимания современного визуального искусство и дизайн.
Он был создан Хокусай Кацусика , одним из величайших японских художников и граверов XIX века, как часть его серии под названием 36 знаменитых видов на гору Фудзи , священная гора в Япония . Первоначально гравюра была создана Хокусаем около 1830 года, но дата публикации — 1832 год. Она создана в виде ксилографии с использованием традиционной японской техники укиё-э .
Сама работа много говорит о положении Японии во времена изоляции , а также о влиянии западных идей на развитие традиционного японского общества и его философии.Несмотря на то, что Япония открыла свои порты для иностранных посетителей только в 1859 , эта работа содержала использование отличительного и особого европейского цвета, прусского синего , что означает, что какой-то культурный обмен существовал даже в течение 1830-х годов . После открытия портов эта работа быстро стала известной и экспортировалась в Европу и Америку , где ее отметили такие известные художники, как Ван Гог, Уистлер и Моне . Это даже повлияло на симфонические этюды Дебюсси под названием La Mer .
Помимо популярности во времена модернизма, это произведение искусства до сих пор влияет на многих современных художников и дизайнеров, где оно стало чем-то вроде бренда, произведением, известным своей известностью, сразу же узнаваемым и прославленным, иногда даже не подвергая сомнению причину этого. Это также повлияло на многих уличных художников , которые раскрашивают стены всей планеты этим хорошо известным изображением.
Хокусай — один из 36 видов на гору Фудзи, 1832 год. Изображение взято из Википедии.
Японское наследие
Ксилография демонстрирует необычайное мастерство художника в работе с традиционной японской техникой печати на дереве укиё-э , которая требует вырезания деревянных блоков по одному для каждого используемого цвета.Его нужно создать точно и терпеливо, , вырезав изображение на деревянной доске острыми инструментами, а затем покрывая выступающие области чернилами, одновременно прижимая блок к листу бумаги.
Одной из причин успеха Великой волны в Японии было то, что в был напечатан новый и экзотический цвет , неизвестный в Японии до этой работы. У него был характерный насыщенный оттенок , он был синтетическим и, очевидно, был импортирован из Европы, поскольку сегодня мы узнаем его как , прусский или берлинский синий .Это открывает новые дискуссии о том, каким образом Япония была связана с остальной частью планеты в этот исторический момент.
Традиционные японские резные деревянные блоки, любезно предоставлено галереей Ukiyo
Кацусика Хокусай — Мастер периода Эдо
Период Эдо в Японии (1603-1868) известен своим быстрым экономическим ростом, строгим социальным порядком, изоляционистской внешней политикой , стабильным населением и общим удовольствием от искусства и культуры .
Одним из самых известных и влиятельных художников этого периода был Кацусика Хокусай , известный художник и гравер, наиболее известный как создатель серии гравюр на дереве Тридцать шесть видов на гору Фудзи , в которой представлена знаменитая работа Under Большая волна у Канагавы .
Несмотря на большую волну, которая покрывает большую часть изображения, на самом деле в центре внимания священная гора Фудзи , которая была личной духовной одержимостью художника, но которая также служит важным символическим представителем твердость и сила в стабильной и изолированной Японии, окутанной ее собственными традициями и культурой.
Японская карта Эдо-Токио — 1859 г. Изображение из Википедии
Контекстуальный и формальный анализ ситуации под Великой волной у побережья Канагавы
Контекстный анализ The Great Wave off Kanagawa можно провести на трех разных уровнях; личный (или то, что он значил для самих художников), социально-исторический (или то, что он значил для отношений Японии с Западом) и, наконец, философский или духовный (или что это означало по отношению к священности и символике горы Фудзи).
То, что делает эту работу уникальной и вездесущей на арт-сцене до сих пор, может быть наличием всех этих трех важных уровней, которые позволяют многократное считывание , в сочетании с совершенством композиции и использования цвета .
Хокусай — Портрет дочери 19 века. Изображение взято из Википедии
Личная жизнь
Хокусаю было более семидесяти лет, когда была создана эта его знаменитая работа, что означает, что он прошел год — хорошо известный символический японский возраст 61 год. год, когда человек начинает свою жизнь снова и снова.
Он верил, что ничто из того, что он когда-либо создавал до этого века, не заслуживает внимания, и что его личная и духовная привязанность к горе. Фудзи был по-настоящему исследован только в его последних сериях. На самом деле он хотел посвятить остаток своей жизни и работы только этому глубокому почитанию его отношений с горой.
В известном документальном фильме BBC о The Great Wave было заявлено, что его личная жизнь могла повлиять на создание этого произведения, поскольку внук Хокусая проиграл все свои деньги, и он чувствовал большую неуверенность в этом материальном аспекте жизни. что угрожало даже его духовной стойкости. [1]
Хокусай — Под большой волной у Канагавы, 1832 год, фрагмент. Изображение из Википедии
Социально-исторический контекст
Великая волна может быть воспринята как символическое изображение важного изменения , происходящего в японском обществе, изменения, которое приносит присутствие иностранных влияний, исходящих из неопределенности на море, и противостоящих твердости и тишине. горы Фудзи , признанного символа души Японии.
Море имело защитный оттенок до окончания изоляции, потому что это был барьер, защищавший Японию от внешнего мира. Однако в The Great Wave присутствие рыбацких лодок, направляющихся к огромной волне, представляет части Японии, которые контактировали с внешним миром, но со знанием неопределенности и борьбы, которую это могло бы принести традиционной Японии.
Но даже несмотря на то, что волна выглядит устрашающей, лица храбрых японских рыбаков в лодках oshiokuri-bune сохраняют спокойствие и решительность в пути к неизведанному.Волна начинает выглядеть как гора, а гора на заднем плане выглядит как часть волны, элемент, который может обеспечить изменение перспективы, где море становится сушей, а земля становится морем .
В этом важном изменении настоящая гора и ее священная изоляция — это не место, где люди проявят себя. Море теперь стало новой горой и проблемой с его пугающей высотой, но также и с его знакомой формой горы.
Может ли это быть способом убедить Хокусая японцев в том, что их внутренняя сила может справиться с новыми изменениями и грядущим неопределенным будущим?
Хокусай — 100 видов горы Фудзи, любезно предоставлено Википедией
Философский и духовный контекст
Проведенные до сих пор внешние анализы, как социально-исторический, так и личный, на самом деле уходят корнями в древнюю философию и легенды о священности горы Фудзи, которые прочно утвердились в качестве культа в Японии во время время изготовления Great Wave .
Для самого Хокусая, как он заявил в колофоне к тому 1 из 100 Views , самая высокая гора в Японии является «источником тайны бессмертия». В народной сказке, которую он использует, весь секрет вечной жизни был передан этому вулкану, который продолжал выпускать дым, наполненный ответами, до конца времен, поэтому оставаясь живым навсегда.
Эта сказка повлияла на его собственное понимание взаимосвязи бессмертия с его собственной жизнью, где он утверждает, что только тогда, когда „… Я достигну ста лет, я достигну божественного состояния в моем искусстве, и в сто десять лет каждая точка и каждый штрих будут как бы живыми . “
Если смотреть с этой точки зрения, отношения между горой, морем и людьми становятся еще более сложными . Большая волна кажется символом непредсказуемости этой материальной формы существования и ее смертности, в отличие от известного символа вечного бессмертия и безопасности, обеспечиваемого горой Фудзи, которая теперь остается на заднем плане и даже начинает выглядеть как единое целое. волн.
Волна становится горой, а священность должна быть найдена даже в постоянно меняющейся реальности воды , моря, в которое мы брошены, чтобы храбро найти путь и подтверждение нашего собственного духовного бессмертия.
Прусский синий пигмент, любезно предоставлено Википедией
Формальный анализ — между Востоком и Западом
На Хокусая повлияли работы Шиба Кокан , художника, входившего в коллектива Рангакуша , в котором художники и ученые посвятили свои открытия западным принципам .Эти принципы можно найти в первую очередь в использовании им цвета, как мы уже заявляли, но также и в композиции работы, в которой используется западный принцип чтения слева направо, в отличие от традиционного японского принципа. Он также экспериментирует с низким горизонтом и элементом динамизма за счет движения волны, занимающей две трети изображения.
Хокусай не был изобретателем; скорее, он был настоящим переводчиком и связующим звеном между наиболее отличительными стилями как Востока, так и Запада, он сделал неизвестную культуру Японии легко читаемой для западного мира, используя элементы западного стиля, но также сохранив важные элементы Японские традиционные техники и мотивы.Это могло быть важной причиной его популярности на Западе, которая сохраняется и сегодня.
Сиба Кокан — 1796 г. Вид на Сичиригахама возле Камакура в Сагами, любезно предоставлено NGV
Хокусай — Влияние на западное искусство
Японизм или Влияние японского искусства на западную культуру стало наиболее заметным в эпоху импрессионизма его известными и прославленными художниками. Произведение «Под большой волной у Канагавы» остается одним из самых воспроизводимых произведений за последние два столетия.
До Второй мировой войны японские гравюры не публиковались ограниченным тиражом, но производство только одного ксилографа составило с 8 до 10 000 оттисков . Они имели низкую стоимость, но все равно начали присутствовать повсюду, , от галерей до улиц , настолько много, что сейчас количество этих отпечатков невозможно даже точно сосчитать и оно, вероятно, выражается в тысячах или сотнях тысяч.
В письмах к своему брату (Письмо 676: Тео Ван Гогу) Ван Гог заявляет, насколько он восхищается работами Хокусая , высоко оценивая качество его рисунка и отличное использование линий в Великой Волне .По его словам, эта работа оказала ужасающее эмоциональное воздействие на его жизнь и искусство.
Эта работа также повлияла на производство скульптур в конце 19 века, когда французский скульптор Камилла Клодель создала La Vague (1897) скульптуру, в которой лодки из The Great Wave были заменены морскими нимфами. .
Одним из самых известных ранних произведений искусства, вдохновленных Хокусаем, несомненно, была оркестровая пьеса La Mer Клода Дебюсси , обложка которой для первого издания партитуры была опубликована А.Durand & Fils в 1905 году и представляет собой репродукцию волны Хокусая. [2]
Клод Дебюсси — Обложка La Mer, 1905 г. Изображение из Википедии
Постмодернистские репрезентации Великой волны
Ссылки на эту работу простираются повсюду от современной живописи, инсталляции, уличного искусства до моды и промышленного дизайна .
Одна из знаменитых картин, использующих The Great Wave в качестве основы, определенно Мы с Майклом просто скользим по пабу на минутку из 1992 года Лин Онус , изображающий собаку, занимающуюся серфингом на существе из моря. , на вершине волны Хокусая.Интересное цифровое изменение было внесено в картину художника Козындан , где пена от волны была заменена кроликами в 2003 году.
Он присутствует повсюду, от открыток в Японии до цифровых эмодзи, созданных для Apple OS, футболок на улицах всей планеты, кофейных кружек, тапочек, стен.
Лин Онус — Майкл и я на минутку спустимся в паб, любезно предоставлено библиотекой средней школы Мельбурна
Хокусай в уличном искусстве
Повсюду от Лондона, над Токио до Бруклина мы можем найти стены, занятые Великой волной , показывая ее как в исходном состоянии, так и с разными значениями, элементами и цветами.В работе испанского уличного художника Pejac на улицах Токио работа переосмысливается как дань уважения работницам Японии , где он заставляет волну выходить из ведра уборщицы.
Волна становится красной и выглядит как кровь на фреске художника-художника Лидии Алины , но подобное изображение также сделано Probs и Nychos в Лондоне. В Ньютауне огромную стену занимает коллектив стрит-арта Big City Freaks , который создал огромное трехмерное изображение первоначальной волны Хокусая.
Уличное искусство Пежака — переосмысление Хокусая, Токио. Изображение из Википедии
Что мы на самом деле ценим сегодня?
После этого обширного исторического исследования и охвата некоторых из наиболее важных современных влияний, исходящих из этой работы, мы можем спросить себя: что стало последним триггером для популяризации The Great Wave ?
Ответ непрост, и причин много. Начиная с как идеальное введение в культуру Японии из-за легко читаемого изображения, в котором использовались западные элементы в своем стиле, в то время, когда Япония была загадкой, произведения искусства прославлялись и воссоздались из-за их свежести и уникальности.
После импрессионистов японизм стал широко распространяться в западном искусстве, и вся культура Японии прославилась как нечто экзотическое .
Но, возможно, в этом и заключается существенная проблема, поскольку термин «экзотика» почти всегда привносит некоторую поверхностность; поверхностность в форме одержимости таинственной восточной философией , которую мы не понимаем по-настоящему и которую мы рассматриваем с как сильную евроцентрическую позицию .
По прошествии времени реальная важная философская глубина смысла этой работы была утеряна, и все, что осталось, — это ее красивая форма и цвет, которые стали привлекательным спусковым крючком для модельеров и художников, ищущих немедленного признания.
Аукционный рекорд Хокусая в 2021 году
16 марта 2021 года гравюра Кацусики Хокусая «« Под колодцем Великой волны у Канагавы »», сделанная примерно в 1831 году, была продана за 1 доллар.6 миллионов с премией покупателя — в 10 раз меньше минимальной оценки в 150 000 долларов! — во время азиатской недели распродаж Christie’s в Нью-Йорке.
Волнистые принты Хокусая были представлены на европейском рынке в середине 19 века. Ранее книга гравюр на дереве была рекордсменом для Хокусая: в 2002 году она была продана на аукционе Sotheby’s в Париже.
Совет редактора: Великая волна Хокусая: биография всемирной иконы
Модель Great Wave Хокусая, как она широко известна сегодня, возможно, является одним из самых успешных экспортных товаров Японии, ее выдающийся профиль сразу узнаваем независимо от того, насколько различаются ее изображения в средствах массовой информации и стиле.В этом богато иллюстрированном и в высшей степени оригинальном исследовании Кристин Гут исследует культовую волну с момента ее первой публикации в 1831 году через замечательный диапазон ее формулировок, утверждая, что это было место, где возникали напряжения, противоречия и, особенно, продуктивный творческий потенциал. локальное и глобальное были согласованы и выражены. Она прослеживает траекторию волны в разных географических регионах, связывая ее движения с более крупными политическими, экономическими, технологическими и социокультурными событиями.Используя подход кейс-стади, Гут исследует проблемы, которые отображают его социальную жизнь во времени и месте.
Артикул:
- Генри Д. Смит, Хокусай: Сто видов на гору. Fuji , Джордж Бразиллер, Inc., Нью-Йорк, 1988
- Кристин М. Э. Гут, Великая волна Хокусая: биография глобальной иконы , Гавайский университет Press, Лондон, 2015
Рекомендуемые изображения: Хокусай Кацусика — Под большой волной у Канагавы, 1832 год, Предоставлено Википедией, Алена Ахмадулин — Платья большой волны, Предоставлено Rocketstar, Козындан — Волна кролика, 2003, Предоставлено Википедией, Лидия Алина — Фреска Великой волны, Предоставлено StreetArt Journal, WallMac — стикеры Great Wave для MacBook, любезно предоставлено WallMac.Все изображения используются только в иллюстративных целях.
Почему «Великая волна у Канагавы» на протяжении многих поколений озадачивала любителей искусства
Автор: Дэн Тхам, CNNJunko Ogura, CNN
Массивная волна угрожает поглотить три рыбацкие лодки, ее пенная корона, выступающая, как когти, угрожает гребцам ниже. Это эпическая сцена человеческой борьбы и природного ужаса, затмевающая священную гору Фудзи прямо за ней.
Это «Великая волна у Канагавы», гравюра на дереве японского художника Кацусика Хокусая и одно из самых знаковых произведений азиатского искусства в мире.
Если этот кульминационный момент кажется повсеместным — подумайте о футболках, кофейных кружках, наклейках для ноутбуков — это потому, что он был создан, чтобы быть таким.
Посетитель смотрит на знаменитую гравюру Кацусики Хокусая «Большая волна у Канагавы» в музее Ара Пацис в Риме. Предоставлено: AFP Contributor / AFP / AFP / Getty Images
Произведение считается прекрасным, хотя и несколько избитым, примером «укиё-э», жанра серийных японских гравюр на дереве, на которых изображено все, от театральных анонсов до самых популярных. непристойная эротика.
Гравюры укиё-э были дешевы в производстве и широко распространены в Эдо (нынешний Токио) между 17 и 19 веками. С оригинальных ксилографов «Великой волны» было сделано до 5000 оттисков. Тогда репродукции продавались по цене миски лапши.
Ремесленники сохраняют традицию японской гравюры на дереве
К тому времени, когда «Великая волна» дебютировала, примерно в 1830 году, Япония заигрывала с идеей положить конец более чем 200-летнему изоляционизму.История растущего иностранного влияния очевидна в шедевре Хокусая — богатый оттенок синего, использованный в гравюрах, был импортирован из Европы. Прусский синий, как его обычно называют, был синтетическим цветом, созданным в 18 веке и ценившимся за его глубину и стойкость.
То, что Хокусай использовал оттенок в качестве главного действующего лица в своей океанской драме, предполагает, что он изображал Японию на пороге перемен. Поскольку волна предвещает нестабильность и опасность, она также предполагает возможности и приключения.
«Сущность» Японии
Хокусай провел большую часть своей жизни в прибрежном районе Сумида, Токио, где он принял не менее 30 псевдонимов и, возможно, столько же разных стилей. «Великая волна» была первой из его серии «Тридцать шесть видов на гору Фудзи», виртуозного исследования самой высокой и самой почитаемой горы Японии.
«Поместье Умедзава в провинции Сагами», еще один эстамп из коллекции Хокусая «Тридцать шесть видов на гору Фудзи». Предоставлено: Кацусика Хокусай
«Многие люди считают картину самой сутью японской культуры», — говорит Ацуко Окуда, главный хранитель музея Сумида Хокусай в Японии.«Простая и мощная композиция горы и форма волны поражают сердце наблюдателя».
Наблюдателями, как известно, были французские импрессионисты Эдгар Дега и Клод Моне, а также голландский мастер Винсент Ван Гог, влюбленный в «Великую волну». Они были не одиноки: в 1860-х годах распространение укиё-э в Европе привело к художественному увлечению Японией на Западе, известному как «японизм».Смелые цвета и очертания, найденные в картине Ван Гога «Куртизанка (по Эйзену)», демонстрируют влияние японских гравюр на дереве.Предоставлено: любезно предоставлено музеем Ван Гога, Амстердам / Фонд Винсента Ван Гога
Тем не менее, по словам Юкико Такахаси, владельца издательства Takahashi Kobo в шестом поколении, в японском обществе в период Эдо ксилографические гравюры не считались искусством.
«В какой-то момент укиё-э попало в зарубежные страны», — говорит Такахаши, чья семья занимается изготовлением укиё-э более 150 лет. «Мы, японцы, не осознавали, насколько они прекрасны, потому что воспринимали их как должное в нашей повседневной жизни.»
Искусство, находящееся под угрозой исчезновения
В мастерской Такахаши мастер Нориясу Сода работает над копией картины Хокусая» Большая волна «. Он сначала увлажняет бумагу» васи «, а затем наносит краску и небольшое количество рисового клея на деревянную плиту.
Каждая сторона любого данного блока представляет собой другой цвет, который будет наложен на укиё-э.